Автор: Диляра Тасбулатова
Марселю Марсо, гению пантомимы, единственному в своем роде – причем в прямом смысле, после него это искусство почти сошло на нет, - 22 марта исполнилось бы сто лет.
Рожденный в довольно состоятельной семье – как ни странно, мясника, не чуждого, однако, прекрасному (его отец помогал бедным художникам и артистам) – будущий «гений тишины», увидев в пять лет Чаплина, буквально помешался на нем. Единственный киносеанс, сборник коротких скетчей Шарло, как называли Чаплина во Франции, да еще и увиденный в раннем детстве, буквально перевернул его жизнь: малыш вбил себе в голову, что когда-нибудь сделает нечто подобное. В каком жанре, он пока еще не знал, зато знал, что точно пойдет по этому пути: возможно, гений – это еще одержимость.
Согласитесь, это и есть тот самый редчайший случай, когда мечта осуществилась как редко какая – во всей своей полноте, величии и блеске, когда мечтатель становится чуть ли не равным своему кумиру. Дерзать, конечно, может каждый, пусть и на редкость одаренный, да хоть и гениальный, но создать свой собственный мир, как это удалось им обоим, причем на такой территории, как философская клоунада, - это уже что-то из ряда вон.
Недаром имена обоих звучат чуть ли не как заклинание, мем, как нарицательные, став неотъемлемой частью культуры, причем не только европейской: оба известны во всем мире, в самом что ни на есть экзотическом уголке земного шара. Фильмы Чаплина знают практически все, а Марсо выступал почти в ста странах мира - и всегда с неизменным аншлагом.
Дальше – больше: король поп-музыки Майкл Джексон, вдохновленный «шагом против ветра» Марсо, придумал свою знаменитую «лунную походку», всякий раз провоцирующую толпу зрителей на шквал восторга, порой доходящего до обмороков (на его концертах всегда дежурили десятки Скорых).
Выступления Марсо обходились без врачебной помощи, истерик не наблюдалось, тем более что спектакль проходил почти всегда в полной тишине. Молчание с обеих сторон – артиста и зрителя, «звенящее», как свидетельствуют очевидцы, и лишь в финале взрывающееся аплодисментами, не означало, что зал не погружен в особого рода транс, слушая эту самую великую тишину.
В конце концов, Чаплин тоже действовал в тишине, если не считать бренчание тапера: сам он не говорил ни слова, беспрерывно при этом действуя, падая, спотыкаясь, кувыркаясь и вызывая тем самым гомерический хохот, восторги буквально всех и каждого, от начитанного интеллигента до неграмотного иммигранта.
Все трое, мим, актер и певец, Марсо, Чаплин и Джексон есть явления иного порядка, чуть ли не природно-феноменального: это уже что-то сверхъестественное, когда техника, отточенная до микрона, берет, что называется, за душу не только своей виртуозностью и головокружительным мастерством, но чем-то, что до сих пор не нашло своего словесного эквивалента. Когда говорят «неописуемо» - это тот самый случай.
Что касается персонально Марсо, то именно он, и никто иной, воплощал собою сразу три ипостаси пантомимы как волшебства: цирк с его детским очарованием уличного народного зрелища; акробатическое совершенство владения телом, как выразителем идеи духа, причем не нуждающегося в вербализации; и движения, как мысли, воплощенной пластически.
Рожденный в еврейской семье и потерявший отца во время оккупации Франции, который погиб в концлагере, Марсо вступил в ряды Сопротивления, спасая еврейских детей, используя для этого свою способность к мгновенной мимикрии. Мимо одного пограничника, этот гений перевоплощения, сумел, постоянно меняя повадку, пройти 10 (!) раз - по воспоминаниям однополчан, он ухитрялся изображать из себя то тренера отряда бойскаутов, проводящего через границу затерявшегося мальчика, то пятнадцатилетнего подростка, ведущего за собой маленьких братика и сестричку. На его счету, между прочим, 70 спасенных жизней…
После войны Марсо вернулся в театральную школу Этьена Декру, мима, у которого он учился до оккупации и который обучал своих подопечных сценическому движению с маниакальным упорством. Его ученики должны были, например, овладеть 108 различными способами наклона головы и 250 жестами рук (!). Кроме того, он учил изображать собственные эмоции только с помощью жестов и передвигаться вслепую.
Марсо стал самым знаменитым учеником Декру – предтечи пантомимы как искусства, а его открытия во многом послужили уроком знаменитым театральным режиссерам Европы.
Бип – персонаж, изобретенный Марсо, который стал впоследствии сверхпопулярным и вошел в историю искусства ХХ века, Декру, однако, не принял, посчитав его концепцию коммерческой и упрощенной: возможно, он и Чаплина не считал гением, полагая, что пантомима не должна быть клоунадой, а должна говорить о возвышенным.
И вот тут, как известно, он сильно просчитался: его ученик, как и Чаплин, попал в самый нерв ожиданий публики, не опускаясь при этом до примитивных вкусов. Марсо поставил 15 тысяч мини-спектаклей, все как один гениальные, исторгающие у публики смех и слезы, исколесил весь мир, работая почти до самой смерти, более полувека, неистощимый как вечный двигатель.
Единственное, о чем он горько сожалел, что вместе с ним умрет и искусство пантомимы…
«Мое искусство эфемерно, – говорил он. – Оно существует, лишь пока существую я». Пытаясь сохранить свое детище, в конце семидесятых он сначала основал Парижскую школу пантомимы, а затем, уже в середине девяностых, в Америке, - Фонд поддержки мимов.
«Я принес тишину в мир театра, где звуки и слова были королями», – любил повторять он. Рудольф Нуриев признавался, что превращать тишину в искусство он научился именно у Марсо.
Французы, считающие его своим национальным героем, щедрые на превосходные эпитеты, называли его «Чародеем молчания», «Гением безмолвия» и «Поэтом тишины».
Марсель Марсо умер 22 сентября 2007 года в возрасте 84 лет и был похоронен на кладбище Пер-Лашез под звуки концерта для фортепиано №21 Моцарта, который использовал в своих миниатюрах, нарушая тишину исключительно ради другого гения.
фото: SIPA/FOTODOM
