Радио "Стори FM"
Корней Чуковский

Корней Чуковский

Автор: Диляра Тасбулатова

31 марта - День рождения Корнея Ивановича Чуковского, подарившего радость уже, наверно, десяти поколениям детей..

Столь солидный срок мог бы привести к забвению – за полтора столетия и не такие имена стирались из памяти, тем более что и дети меняются вместе с технологиями: если всего-то два поколения назад (ну, ладно, три-четыре, дети растут быстро) они еще что-то там почитывали, то теперь ИМ читают, пока они, слушая вполуха, роются в своих гаджетах.

Чуковский же оказался непобедим. Его тиражи до сих пор исчисляются миллионами, как у какого-нибудь Коэльо, которому до Корнея Ивановича как до звезды: кто из нас не отвечал – «Слон», когда кто-нибудь машинально произносил: «У меня зазвонил телефон»?

Это уже больше, чем литература, это фольклор, у каждого, кстати народа – свой: может только англичане поймут этот прелестный абсурд, когда слон говорит по телефону, и звонящий медведь, который как начал, как начал реветь. Кто только в детстве ни просил маму почитать тебе на ночь про ревущего медведя и как слон просит прислать пудов эдак пять или шесть шоколаду для сына – «ведь он у меня еще маленький».  

Между тем, детским писателем он стал случайно: и до революции, и уже во время и после нее, был серьезным литературоведом и критиком, которого побаивались за его острый, насмешливый язык; человеком, многое одолевшим, включая сиротство (рожденный гувернанткой от богатого наследника, который впоследствии бросил его мать, обрекая на чудовищную бедность с двумя детьми); трудоголиком, всегда идущим вперед и выше и пр. Ну, например, обладая феноменальной памятью, он самостоятельно выучил английский, благодаря чему попал в Англию, и, поначалу не понимая язык устно, прочитал-таки английскую классику на языке оригинала. Выгнанный из гимназии как не имевший права учиться «кухаркин сын», неустанно занимался самообразованием и достиг блестящих результатов: судя по его биографии, человек может все - другой бы на его месте или спился бы с горя, или сник бы, превратившись в ничтожество. Ни царская Россия, ни впоследствии советская уж никак не способствовали развитию личности, тем более такого масштаба: преследуемый комплексом безотцовщины, незаконнорожденный, он никогда не мстил за это – сверхкомпенсацией стала не злоба и отмщение всем и вся, а наоборот - любовь к детям, своим собственным, и чужим. Столько, сколько он сделал для них, в СССР наверно, не сделал никто.

Но даже его коснулась идеологическая цензура, исходившая от такой, простите, дуры, как тов. Крупская: ее вкус, если его можно так назвать, был самого низкого пошиба, по сравнению с ней Сталин был просто выдающимся литературоведом (правда, безошибочно убивал лучших, того же Бабеля или Булгакова, кого-то медленно, а кого-то и расстреливал). Крупская же выразила недовольство детскими сказками Чуковского, после чего на него начались гонения.

В феврале 1928 года в «Правде» была опубликована ее статья (в ту пору жена вождя пролетариата служила замнаркома просвещения) о сказке Чуковского «Крокодил»:

«Такая болтовня — неуважение к ребёнку. Сначала его манят пряником — весёлыми, невинными рифмами и комичными образами, а попутно дают глотать какую-то муть, которая не пройдёт бесследно для него. Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не надо…»

Каков стиль, а? Зацените. Партийные критики тут же начали травить Чуковского, придумав термин «чуковщина». В ответ он, куда деваться, покаялся, пообещав написать «Веселую колхозию» (обхохочешься), но обещания не сдержал: видно, ему было не до смеха.

Позже, несмотря на то, что младший сын Чуковского погиб на войне, травля возобновилась: весной 1944 года, опять в «Правде» (отзывы о ком бы то ни было в этом главном органе шельмования и пропаганды равнялись приговору) появилась статья некого Юдина под названием «Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского», где критик в погонах подверг разгрому изданную в 1943-м в Ташкенте книгу Чуковского «Одолеем Бармалея!» (Айболития ведёт войну со Свирепией и её царем Бармалеем):

«Сказка К. Чуковского — вредная стряпня, которая способна исказить в представлении детей современную действительность».

Или:

«Военная сказка» К. Чуковского характеризует автора, как человека, или не понимающего долга писателя в Отечественной войне, или сознательно опошляющего великие задачи воспитания детей в духе социалистического патриотизма».

Чуковский, слава богу, избежал трагической участи Хармса, Введенского или Олейникова, да и вообще всех обэриутов, подвергшихся репрессиям, погибших в лагерях или расстрелянных за свои невинные абсурдизмы, авангардный язык, перевертыши и пр. Никто из них не дожил и до сорока. Как писал Галич:

«Как гордимся мы, современники/что он умер в своей постели!»

В шестидесятые Чуковский задумал пересказ Библии для детей, работая вместе с другими писателями, тщательно редактируя их. Сам проект был очень трудным в связи с антирелигиозной позицией советской власти. В частности, от Чуковского потребовали, чтобы слова «Бог» и «евреи» не упоминались; для Бога был придуман псевдоним «Волшебник Яхве». Книга под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды» вышла в свет в 1968-м, однако тут же весь тираж был уничтожен. Обстоятельства запрета издания позже описывал Валентин Берестов, один из авторов книги: «Был самый разгар великой культурной революции в Китае. Хунвейбины, заметив публикацию, громогласно потребовали размозжить голову «старому ревизионисту Чуковскому, засоряющему сознание советских детей религиозными бреднями». Запад откликнулся заголовком «Новое открытие хунвейбинов», а наши инстанции отреагировали привычным образом». Книга была опубликована в 1990-м.

Советская власть или, как любили ее называть диссиденты, Софья Власьевна, тоже отметилась по отношению к Чуковскому, причем уже после его смерти (как будто участвовавших в этом безобразии - читайте ниже - ни у кого не было детей, да и сами они ими не были):

Из воспоминаний Ю. Г. Оксмана:

«Лидия Корнеевна Чуковская заранее передала в Правление московского отделения Союза писателей список тех, кого её отец просил не приглашать на похороны. Вероятно, поэтому не видно Аркадия Васильева и других черносотенцев от литературы. Прощаться пришло очень мало москвичей: в газетах не было ни строки о предстоящей панихиде. Людей мало, но, как на похоронах Эренбурга и Паустовского, милиции — тьма. Кроме мундирных, множество «мальчиков» в штатском, с угрюмыми, презрительными физиономиями. Мальчики начали с того, что оцепили кресла в зале, не дают никому задержаться, присесть. Пришёл тяжело больной Шостакович. В вестибюле ему не позволили снять пальто. В зале запретили садиться в кресло. Дошло до скандала.

Гражданская панихида. Заикающийся С. Михалков произносит выспренние слова, которые никак не вяжутся с его равнодушной, какой-то даже наплевательской интонацией: «От Союза писателей СССР…», «От Союза писателей РСФСР…», «От издательства „Детская литература“…», «От Министерства просвещения и Академии педагогических наук…» Всё это произносится с глупой значительностью, с какой, вероятно, швейцары прошлого века во время разъезда гостей вызывали карету графа такого-то и князя такого-то. Да кого же мы хороним, наконец? Чиновного бонзу или жизнерадостного и насмешливого умницу Корнея? Отбарабанила свой «урок» А. Барто. Кассиль исполнил сложный словесный пируэт для того, чтобы слушатели поняли, насколько он лично был близок покойному. И только Л. Пантелеев, прервав блокаду официозности, неумело и горестно сказал несколько слов о гражданском лике Чуковского. Родственники Корнея Ивановича просили выступить Л. Кабо, но когда в переполненном помещении она присела к столу, чтобы набросать текст своего выступления, к ней подошёл генерал КГБ Ильин (в миру — секретарь по оргвопросам Московской писательской организации) и корректно, но твёрдо заявил ей, что выступать ей не позволит».

Похоронен на кладбище в Переделкино.

Тиражи книг Чуковского, повторюсь, до сих пор выходят миллионами экземпляров. «От двух до пяти», где опубликованы детские изречения, которые Чуковский собирал всю жизнь, у многих – книга настольная.

фото: Владимир Савостьянов/ТАСС

Похожие публикации

  • Долгожданное дитя
    Долгожданное дитя
    Чтобы состоялось литературное чудо, нужно, вроде бы, очень много: и силы, и новая идея, и времена подходящие, и издатель, готовый взять на себя ответственность… Для Корнея Чуковского, как оказалось, нужно было лишь одно: маленькая любимая девочка рядом.
  • Улыбка Кабирии
    Улыбка Кабирии
    Джульетту Мазину будут помнить всегда, и в пантеон избранных она вошла легко и играючи, до слез обидно, что за свою длинную творческую жизнь эта уникальная актриса сыграла так мало, почти все время находясь в простое
  • Сергей Юрский: Горе от ума
    Сергей Юрский: Горе от ума
    Он как-то подсчитал, что «играл перед публикой более чем двухсот городов, страны и мира», одолел более ста тысяч гастрольных километров. Прага, Варшава, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Токио, Мадрид, Брюссель… Шум аплодисментов и международный успех подсчитать невозможно. Как невозможно дать точное определение такому явлению как Сергей Юрский.