То, какими люди видят друг друга, можно вполне понять через кинематограф. Вот, например, мы. В иностранном кино. Русские опасны? Или забавны? Да и интересны ли мы вообще кому-нибудь? Рассуждает культуролог, киновед, телеведущий, президент Гильдии киноведов и кинокритиков России Кирилл Разлогов
В апреле на мировые экраны выходит фильм «Мстители: Финал», где в команде супергероев снова появится Чёрная вдова, бывший агент КГБ Наташа Романова. Скарлетт Йоханссон играет её утрированно – как, собственно, это и положено в комиксе. Как это делал и Микки Рурк, сыгравший Хлыста, тоже русского по происхождению, в «Железном человеке-2»…
– В какой манере сделан «Железный человек», в такой он и сыграл! (Смеётся.)
Но при этом кажется, что в американском кино вообще изображение русских стереотипно, карикатурно. Так ли это? Или бывают исключения?
– Бывает очень по-разному. И стереотипы бывают разные. Наиболее очевидный, классический пример такого рода – Грета Гарбо в картине Эрнста Любича «Ниночка». Очень симпатичная русская, обладающая всеми недостатками, которыми, с точки зрения зарубежного зрителя 30-х годов, наделены советские чиновники. Но в фильме она, наоборот, их преодолевает.
Три советских эмиссара уже вкусили радостей Парижа, а Ниночке это еще только предстоит
Сильно обидел нас в своё время угрюмый советский посол Алексей Десадецкий из сатирической комедии Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал волноваться и полюбил атомную бомбу». Однако утрированность этого персонажа – точно такая же, как утрированность героев, которых у Кубрика играет Питер Селлерс (а он в этом фильме появляется сразу в трёх ролях, в том числе и в образе президента США).
Смешная обида была высказана по поводу роли русского космонавта Льва Андропова в «Армагеддоне». В этом фильме несколько космонавтов собираются, чтобы спасти мир, и все они эксцентрики, все они подобраны по принципу непохожести на других людей, у каждого в характере есть свои крайности. Соответственно русский в ушанке, который чинит космический корабль при помощи гаечного ключа, абсолютно вписывается в этот ряд. И это очень обаятельный персонаж. Вообще был период, когда русских персонажей изображали именно эксцентриками, чудаками. Был такой американский актёр Миша Ауэр, русский по происхождению, – в 30–50-е годы он играл многих русских, стилизованных и слегка комичных. Он был очень хорошим актёром, но именно характерным.
Партработница Ниночка в исполнении Гарбо
Я никогда не забуду, как в начале 80-х годов на Московский международный кинофестиваль не пустили британскую картину «Местный герой». Речь в ней шла о том, как загибающаяся шотландская деревушка выступает против большой нефтяной компании, которая пытается лишить этих сельских жителей радостей общения с природой. Обитателям деревни помогает, их поддерживает экипаж русского корабля, в частности положительный русский моряк. Который, правда, совершает одну ошибку: он подписывает какие-то финансовые документы, а инструкция ЦК КПСС для выезжающих за рубеж строго-настрого запрещала это делать. И на этом основании картину нам на фестивале показать не дали. Кроме того, в одной из сцен «Местного героя» какая-то женщина кричала с лодки на чистом русском мате. А сама эта картина очень нам симпатизирует и представляет русских в лучшем свете. Но опять-таки русские, не матерящиеся на экране, – это достаточно редкая история, что доказывает большое количество «запикиваний» в тех наших фильмах, которые демонстрируют по телевизору.
Тепло показаны обычные люди – советские моряки-подводники и американские обыватели – и в американской комедии «Русские идут! Русские идут!» 1966 года…
– Да, и таких примеров много. Я уж не говорю о том, что был период, когда во время Второй мировой войны СССР и США были союзниками. В Америке тогда снимали фильмы о Советской России с подчёркнуто доброжелательным взглядом на нас, за что позже многие люди сильно поплатились – и в Америке, в эпоху маккартизма и «охоты на ведьм», и в СССР.
Поэтому это большая иллюзия – думать, что русские в западном кино всегда выглядят непривлекательно. Да, есть фильмы о русской мафии, есть образ русского бандита, который ставит горячий утюг на живот своей жертве, чтобы выбить из неё правду, – но ведь и итальянские мафиози бывают не менее отталкивающие. А некоторые, наоборот, привлекательные – как в «Крёстном отце» Копполы. Зато русские проститутки в американских или европейских фильмах обычно очень милые, страдающие, глубоко переживающие. Они, правда, сегодня уже чаще бывают молдаванками или украинками, хотя и русские по-прежнему встречаются – зрители им сочувствуют, считая их жертвами обстоятельств.
Поэтому я бы не упрощал эти вещи. Наоборот, в современной массовой культуре есть примеры и вполне объёмного взгляда. Скажем, в шпионских романах моего любимого автора Джона Ле Карре, неоднократно экранизировавшихся, русские показаны очень по-разному. И в одном из последних его романов главные злодеи – это англичане, которые во имя своих материальных интересов убивают хорошего русского. Этот русский – вор в законе, но попавший в тяжёлое положение и вызывающий сочувствие как хороший семьянин, стремящийся устроить жизнь своих детей, понимающий, что они не имеют никакого отношения к конфликтам, в которые он был вовлечён в России.
Ну и конечно, отдельная тема – экранизации русской классики. Одна только «Анна Каренина» сколько раз появлялась на экране! Все великие актрисы стремились сыграть Анну Каренину, это воплощение русской женщины. И в фильмах действительно появлялись характеры, написанные Толстым, – естественно, несколько более схематичные, чем в романе.
Британский мини-сериал по "Войне и миру" с Пьером Дано в роли Безухова, Лили Джеймс - Наташей Ростовой и Джеймсом Нортоном - князем Андреем в России полюбили
Какая из многочисленных западных экранизаций «Анны Карениной» кажется вам наименее схематичной?
– Если брать образ центральной героини, то здесь, я думаю, наиболее впечатляет Вивьен Ли. Впрочем, последняя британская экранизация – Джо Райта – мне тоже понравилась: она хорошо сделана, разве что немного приукрашена. В наших экранизациях сейчас есть тенденция выводить на первый план не столько Анну Каренину, сколько её мужа, сына Серёжу или Вронского – западные кинематографисты пока не рискнули так переставить акценты.
Но как вы думаете, дойдут до подобных версий?
– Думаю, да. Интерес к этому есть, и роман очень популярен в мире. «Война и мир» – более сложный роман для экранизации, но и тут есть яркие примеры, начиная с классической работы Кинга Видора 1956 года с Одри Хепбёрн в роли Наташи Ростовой и Генри Фондой – Пьером Безуховым. Именно в ответ на этот фильм Сергей Бондарчук и снял свою версию «Войны и мира». Идея сделать столь масштабную, дорогостоящую постановку для Советского Союза была очень серьёзным решением, и только ради того, чтобы если не обогнать Америку, то как-то ответить на американскую экранизацию, и была предпринята эта попытка. Очень качественная. Недавний британский телесериал по «Войне и миру» у нашего зрителя вызвал глубокое понимание и сочувствие. Эта экранизация тоже, естественно, облегчена, философию Толстого в полной мере невозможно передать на экране, но тем не менее…
Что же касается штампов, то они есть и в исторических фильмах, и в работах, основанных на современном материале. Но времена меняются, и сейчас главные злодеи – это уже не русские, ими становятся исламские экстремисты. Мы, русские, ушли из центра внимания. Русские мафиози стали эпизодическими персонажами, которые преследуют, мучают проституток. Идея русской мафии уходит в прошлое, уступая место новым проблемам, связанным с международной обстановкой.
Минувшей зимой на экраны вышла голливудская сказка «Щелкунчик и четыре королевства», в которой одно из королевств заставляет вспомнить о России: дворец там похож на храм Василия Блаженного, а стража облачена в мундиры наподобие гусарских. Там любят классический балет и правительница Сахарная Слива (её играет Кира Найтли) наслаждается придворным спектаклем – танцуют, естественно, под музыку Чайковского. Именно Сахарная Слива, как выясняется, угрожает всему сказочному миру. Так нашло выражение новое похолодание отношений между Россией и Западом?
– Возможно. В международной политике сейчас снова обострились все противоречия, и, когда такая метафора возникает, это вряд ли бывает случайно. Возвращается образ злодея – к сожалению, на детском материале. Впрочем, дети, скорее всего, и не улавливают намёка на Россию, они вполне могут не знать, как выглядит храм Василия Блаженного.
Вы много писали о том, что Голливуд – это транснациональный центр, который берёт из разных культур то, что ему нужно, что может быть интересно остальному миру. Кроме русской классики какие культурные, исторические сюжеты он ещё позаимствовал у России?
– Все сюжеты, связанные с русской революцией. Тут можно вспомнить фильм Уоррена Битти «Красные», где революция рассматривалась с разных позиций – и с восторженных, и с отрицательных. Так же как мы её рассматриваем и сегодня, пытаясь понять, что же это было – катастрофа или великое достижение? Шпионские сюжеты, особенно про наше тёмное прошлое, особенно касающиеся периода холодной войны. Период перестройки так или иначе отразился на западных экранах – как трансформация, которая привела, возможно, не к тому, чего мы все ожидали. Президенты – и Михаил Горбачёв, и Владимир Путин – очень интересуют кинематограф. О Горбачёве недавно была сделана картина, правда, документальная. Путин – один из самых ярких персонажей на современном политическом небосклоне, и он давно уже стал киноперсонажем: в фильмах появляются образы, сыгранные актёрами, возникают кукольные, мультипликационные герои со вполне узнаваемым лицом.
Западу интересна история сталинских процессов, ГУЛАГа. Было несколько картин на эту тему, правда, не очень удачных – надо отметить, что люди, которые их делали, и не скрывали того, что они не стремятся показать реальность. Был такой режиссёр Александр Форд, поляк, который эмигрировал на Запад и стал там работать. Он снял «В круге первом», экранизацию романа Александра Солженицына. Он много лет жил в Советском Союзе, отлично знал реалии нашей страны. Однако когда я смотрел это кино, то меня поразило, что на будке в кадре было написано «Телефонная будка». По глубине, конечно, эти фильмы уступают тем картинам, которые создавались у нас, на хорошем знании материала.
Сказать, чтобы в западном кинематографе был какой-то особый интерес к России, – не могу. Просто в Голливуде господствует принцип моды: у фильма, который прошёл успешно, появляется множество эпигонов. Так работает массовая культура, выбирая из всего разнообразия то, что может ответить чаяниям всего человечества, может быть универсально воспринято и что заставит людей платить за билет в кино.
фото: CAPITAL PICTURES/EAST NEWS; EAST NEWS; LEGION-MEDIA; CAPITAL PICTURES/FOTODOM
