Автор: Диляра Тасбулатова
Со времени оглушительного европейского успеха американцев Коэнов, работающих в соавторстве, прошло уже более тридцати лет. В приснопамятном 1991-м им были вручены сразу три награды Каннского фестиваля – главная, «Золотая пальмовая ветвь», и еще две, за режиссуру и лучшую мужскую роль Джону Туртурро.
Повесть про совесть
Столь невиданный триумф, победу сразу в трех номинациях, братья стяжали за «Бартона Финка», повесть о том, как столичный драматург, тихий еврейский интеллектуал родом из Нью-Йорка, марксист, как водится, попадает в голливудский ад, настоящее скопище монстров. Да еще и с призрачной целью написать сценарий класса «В», треш из серии так называемых «борцовских» фильмов. (Правда, исключительно ради денег, чтобы потратить их на постановку пьесы о жизни рабочих). И если у Вуди Аллена в «Пулях над Бродвеем» примерно такой же юноша в очках, кабинетный мыслитель, не знающий жизни и одержимый славой, мучается над написанием пьесы (а кончается всё комедийным перевертышем), то Коэны, верные себе, нагонят на всех страху. Обычный вояж через всю страну, на другое побережье, в поисках банального заработка обернется сюрреалистическим кошмаром. Симпатичный сосед за стенкой в зловещей гостинице окажется серийным убийцей, знаменитый писатель – алкашом и «абьюзером», третирующим свою секретаршу и по совместительству любовницу, в номере у бедняги драматурга оказывается труп (этой самой секретарши – и кто убийца, так и не выяснится) и так далее. Картину абсурда довершает толстый дурак-продюсер родом из Минска, который не умеет читать (между прочим, это правда, многие голливудские воротилы читать так и не научились).
Кадр из фильма "Бартон Финк"
…Между тем, «Бартона Финка» Коэны сделали в промежутке между съемками «Перевала Миллера»: перевалив через середину замысла, они столкнулись с кризисом идей и приняли решение на время остановиться. И вот тогда, во время простоя, паузы между другими замыслами, совершенно случайно, как это часто бывает, родился шедевр, увенчанный, как я уже говорила, высшей наградой Каннского фестиваля. Вполне, кстати говоря, заслуженно - напрасно бесился Ларс фон Триер, получивший тогда две второстепенные награды, ничтожные для его амбиций, и назвавший «Бартона Финка» чушью средней руки.
Война посредственностей
…Нерасторопные соотечественники, то бишь оскаровские киноакадемики, опомнились гораздо позже, аж через пять лет. «Бартон Финк» уже успел войти в анналы, стать классикой, когда в Голливуде решили-таки дать братьям их первого и по тем временам единственного Оскара. За «Фарго», меланхоличный триллер о том, как смешная, ограниченная, посредственная, к тому же сильно беременная полисвумен в одиночку разоблачает банду, раскрутив клубок преступлений с чисто женской въедливостью, комически невозмутимо и дотошно. Удивительно, что Оскара им таки вручили: чтобы разглядеть за этой с виду дидактически прозрачной историей борьбы добра со злом мифологическую глубину, да еще и приправленную тотальной иронией, нужна голова покрепче, чем у оскаровских киноакадемиков.
Кадр из фильма "Фарго"
Да что там академики, многие отечественные интеллектуалы приняли «Фарго» за обыкновенный полицейский фильм, незатейливый триллер о провинциальной тетке-полицейском, по-деревенски смекалистой, и двух дураках головорезах. Ларчик, однако, не так просто открывался. За невозмутимой манерой изложения событий, где некто Джерри Ландегар, запутавшийся в долгах, решается подговорить двух мелких бандюков выкрасть его жену, чтобы потом потребовать от тестя выкуп, кроется извечная авторская подначка. Прелесть же этой истории состоит в том, что Марджи, главный персонаж и героиня фильма - да и вообще героиня, то есть воплощение американского мифа о справедливости и правопорядке, - до смешного заурядна. Столь же заурядны и ее оппоненты, эти самые правонарушители - никакой тебе инфернальности, демонического оскала и накала, сокрушительного эффектного цинизма - ну совершенно ничего зловещего, самые что ни на есть болваны с пониженной социальной ответственностью. Отбросы, конечно, но для интеллектуальных злодеев мелковатые, сущая, говоря по-нашему, гопота. Какая-то тихая война посредственностей, да еще и снятая в эдакой псевдодокументальной манере, хотите верьте, хотите нет. Никаких тебе страстей-мордастей, выразительных крупных планов и умопомрачительных реплик вроде «я олицетворяю здесь закон».
Хотя, если уж на то пошло, картина в самом деле страшная, труп на трупе. Погибают и жена Джерри, и ее отец, и пара случайных свидетелей, и полицейский, и сами головорезы. Не слишком весело, если вдуматься. Но при этом необыкновенно смешно: эта тайная ирония, которую, между тем, не все считывают, станет и в дальнейшем фирменным знаком манеры братьев Коэнов.
Разоблачение мифа
И если в «Бартоне Финке» они потешались над голливудской системой кинопроизводства («ну в общем один борец должен быть плохим, бывшим, например, каторжником, а другой — хорошим, он может, к примеру, пестовать какого-нибудь недоразвитого ребенка», - подсказывает Бартону Финку поднаторевшая в сочинительстве этих умопомрачительных сюжетов секретарша), то здесь они стебаются разом над всем. Над полицейскими фильмами, над фигурой «положительного» героя, над мифами о добре и зле, да и вообще над глобальным американским мифом в целом - «корневым», так сказать. Подобно Дэвиду Линчу, у которого видимость событий всегда обманчива, а за фасадом благополучия, как правило, прячутся демоны, Коэны, шутя и играючи, подвергают сомнению фундаментальные ценности самой могущественной империи мира.
Хотя, судя по всему, именно они должны были бы ее олицетворять: американцы, американистее которых трудно сыскать, да еще и родившиеся в глубинке, поклонники жанра и отечественной мифологии, эдакие новые «акселераты», как назвал их «Тайм». Хоть и интеллектуалы, но на свой лад, родом из Нового Света, не «сумрачные» европейцы, в общем. По идее, они должны были пойти по пути – ну, скажем, Спилберга. Ан нет — червь сомнения закрался уже и в эту среду, жанр подточен иронией, американский напор - европейской рефлексией, а издевательство над национальными святынями иногда граничит с «кощунством».
Именно поэтому, между прочим, их любят в Европе, и поэтому уже в начале карьеры их можно было назвать режиссерами будущего. Ибо никто больше не в состоянии так ясно и умело рассказать историю, интересную и подросткам, и усталым интеллектуалам, при этом насыщая свой рассказ такой интенсивностью, суггестией, что никому уж точно не будет скучно. Как у Тарантино – когда бульварщина перерастает в трагедию и наоборот, буквально искрясь перевертышами. Недаром они когда-то провозгласили, что им дела нет до авангардного и экспериментального кино, что они работают строго в рамках жанра. Ну да, длинные многозначительные проходы вкупе с разговорами о природе всего сущего, точно не по ним.
В общем, отмежевавшись от так называемого интеллектуального кино, Коэны сумели разрешить вечное противоречие между заумным «авторским» и дешевым «коммерческим» искусством. Что правда, то правда - на Коэнах эта надоевшая дискуссия можно считать, отчасти наконец закончилась (Тарантино закрепил позиции, блеснув в Каннах своим «Криминальным чтивом»).
…Поражает их манера работать: мифологизируя процесс творчества, мы, особенно в России, привыкли думать, что, мол, художник «горит» на работе синим племенем, отдавая себя целиком, вплоть до инфаркта пополам с инсультом, то и дело беседуя чуть ли не с Господом богом. Коэны же, что вообще-то странно, начав один сценарий, могут забросить его до лучших времен и тут же взяться за другой.
Привет, Чувак!
«Бартон Финк» (который, как вы помните, тоже вписался между другими проектами), в свою очередь создавался одновременно с «Большим Лебовски». Ныне культовым, вошедшим, как говорится, в анналы и списки лучших из лучших. «Лебовски» при этом совершенно не похож на мрачную историю падения в бездну наивного драматурга, скорее наоборот: это и гимн Америке, и стеб над ней, и разоблачение ее культов и мифов, и своеобразная нежность к ним, и ретро, и не совсем… Всего понемногу – ну а упаковано, как водится у этой неспокойной парочки «акселератов», в жанр детектива.
Чтобы не пересказывать «своими словами», приведу вам отрывок из Википедии (источник, по-видимому, американский):
«Большой Лебовски» не имел большого коммерческого успеха, многие из профессиональных критиков встретили фильм прохладно, а некоторые интернет-рейтинги назвали его чуть ли не худшей работой Коэнов».
Кадр из фильма "Большой Лебовски"
Ха-ха. Идем дальше:
«Однако в силу необычности фильм собрал вокруг себя огромное количество фанатов и, благодаря обилию юмора, стал «первым культовым фильмом эпохи Интернета». По нему написаны книги, созданы сайты, ежегодно проводятся фестивали имени Лебовски, распространяется целое философское учение, основанное на образе главного героя. Многие реплики персонажей стали крылатыми фразами».
Уже лучше. Такие выражения (ну, может перевод машинный, не знаю), как «в силу необычности» и «благодаря обилию» - это, конечно, пять, как говорят подростки. В общем, «Лебовски» стал классикой, запомните, в силу необычности. И из-за «обилия юмора».
Как говорит один мой приятель-киноман, иронизируя с каменным лицом: ну и где тут неправда? Действительно. И с обилием юмора все в порядке, и «сила необычности» на месте – не на месте только эстетическая глухота румяных критиканов, насмешников толстопузых, вечно оценивающих шедевры на двойку, в лучше случае тройку. В одной стародавней американской комедии главред некого журнала предлагает приятелю заделаться кинокритиком, и когда тот возражает, что, мол, видел в своей жизни не больше десятка сериалов, главред, ничтоже сумняшеся, удивляется: ты что, звездочки не сможешь проставить?
«Лебовски», с замечательным Джеффом Бриджессом в главной роли и с его напарником, вьетнамским ветераном с интересной фамилией Собчак (!), то есть Джоном Гудманом (сыгравшим убийцу в «Бартоне Финке»), блистает до сих пор: его фанатов, сама являясь таковым, я понимаю как никто.
Что за прелесть этот Лебовски, в кавычках и без – гоняясь за миллионом баксов в запутанном, как всегда у Коэнов, крими-сюжете, фильм успевает очаровать нас уже на второй минуте и продолжает, наращивая абсурд происходящего, очаровывать и дальше, минута за минутой. Пародийный мир, в то же время полный обаяния: это Америка, детка, где я не буду никогда (даже если буду). Какие-то «нигилисты», сиречь фашисты, разговаривающие с немецким акцентом; девица с обложки, жена старика-миллионера (который оказывается нищим) и по совместительству порнозвезда; Джон Туртурро (только что сыгравший Бартона Финка), который куражится в роли испанского педофила по имени…Иисус, и прочее, прочее. Феерические сны Лебовски по прозвищу Чувак, погони и похищения, придурки всех мастей, ни одного нормального (ну, может, кроме Чувака, хороший человек, хотя пьет и ширяется) и так далее и тому подобное
Ироническая фреска, издевательски-нежный эпос обожаемой ими родины – как писали у нас в газете «Правде», страны контрастов. Той самой, которую может понять, видимо, коренной американец, пусть и родом, как Коэны, из Миннеаполиса, а не высокомерного Нью-Йорка.
Пугающее совершенство
После кислых отзывов дураков-критиков, поначалу не въехавших в значение «Лебовски», новый фильм Коэнов, «Человек, которого не было», вышедший в 2001-м, вновь удостоверил их статус. С фатальной, скажем так, неотвратимостью: даже самому тупому в зрительном зале стало ясно, что он имеет дело не с чем-нибудь, а с «неувядаемой» классикой, сам Хичкок отдыхает. Сходство со старыми шедеврами дополнили стильная черно-белая гамма, сознательно выбранная Коэнами, и сюжет, почерпнутый из уголовного романа сороковых. Американский миф, этот извечный конек Коэнов, здесь доведен до абсолюта: персонажи «Человека…», заурядные провинциальные клерки, по прихоти авторов вдруг становятся героями чуть ли не античной трагедии. Во всяком случае, рок, фатум преследует несчастного Эда, ничем не примечательного парикмахера, почище чем царя Эдипа, - в конце концов бедолагу поджарят на электрическом стуле. Стоило ему допустить фатальную неосторожность, то есть попугать любовника своей жены с целью вытянуть из него кругленькую сумму, как вся его жизнь, словно карточный домик, тут же рассыпалась. Погибли и любовник, и жена, и в конце концов сам Эд.
Кадр из фильма "Человек, которого не было"
В Каннах, где состоялась премьера фильма, едва зажегся свет, повисло уважительно-тягостное молчание. То бишь Коэны, любимые американцы просвещенных европейцев, таки добились своего - напугали многоопытную каннскую публику. И чем же, как думаете? Не видом запекшейся крови, их любимой «субстанции» и даже не леденящим душу сюжетом (в чем они мастера), а именно что …совершенством. Пугающим совершенством, когда между эпизодами бритву не просунешь, ни одного диалога не заменишь, не перемонтируешь, не растреплешь, не раскачаешь, ничего. Такого причесанного и академически великолепного опуса не ожидали от братьев-хулиганов даже здесь, в месте, где к совершенству привыкли как к рутине.
Таким образом Коэны отметили десятилетие со дня своего первого каннского триумфа, когда их новое, третье по счету, детище, «Бартон Финк», удостоилось, как вы помните, высшей награды, «Золотой пальмовой ветви».
Сто призов киллеру
До культового, как сейчас принято говорить, фильма «Старикам здесь не место» (в перерыве, правда, они сняли еще парочку картин, весьма неудачных – то есть, злорадствовали критики, наконец выдохлись и «тормозят») оставалось лет семь. В 2007-м в Каннах состоялась премьера «Стариков», которую все нервно ждали, опасаясь, что не попадут на просмотр, такое там случается.
Кадр из фильма "Старикам тут не место"
И вновь, как когда-то было с «Человеком…», в зале повисло уважительно-тягостное, схожее с реакцией шестилетней давности, молчание. Схожее-то схожее, но не совсем: после двух относительных неудач Коэны не то что вернули себе форму, но, к ужасу зрителей, сотворили уже нечто совершенно апокалиптическое. Вестерн, формально напоминающий фильмы Серджо Леоне, подспудно романтизирующего своих героев, здесь уже отрицает сам себя - как жанр. Зловещая фигура профессионального киллера, машины для убийства, некого Антона, с которым лучше не сталкиваться ни при каких обстоятельствах, даже если вы ни в чем не замешаны и просто идете мимо, сыгранного великим актером Хавьером Бардемом, наводит леденящий ужас.
Тем не менее. Четыре Оскара, два «Глобуса», 98 (!) наград и 48 (!) номинаций. Выиграй фильм еще и эти сорок восемь, призов было бы 146, книга рекордов, небывалый успех, что-то фантастическое, невообразимое.
Странно… Как правило, такой ажиотаж сопровождают фильмы, где есть хоть призрачная, но надежда, здесь же она совершенно отсутствует, какая-то апология абсолютного Зла: может, человечество бессознательно это понимает? И, более того, мазохистки его ждет? Зло вскоре воцарится вплоть до неразличимости от Добра, утопив человечество в океане вездесущего кошмара? Похоже на то. Хотя…Сложно сказать.
ЦРУ против КГБ
…Может, чтобы слегка отдохнуть и отвлечься от пустыни полного нисхождения в ад, ужаса, навеянного «Стариками», Коэны решили слегка отвязаться, сочинив абсурдный детектив под названием «После прочтения сжечь». Где фигурирует утерянная бывшим цэрэушником (Джон Малкович) кассета, на которой хочет заработать одна до изумления глупая тетка, продав ее КГБ. В роли этой деятельной идиотки снялась Фрэнсис Макдорманд, муза старшего Коэна, выдающаяся актриса и по совместительству его жена – она, кстати, играла и в «Фарго». Решив привлечь к делу своего дружка (Бред Питт), с которым работает в фитнес-центре, эта дурища и закрутит, поневоле, конечно, забавно-зловещую интригу фильма. Тем временем жена цэрэушника (Тильда Суинтон) спит с лицемерным бабником (Джордж Клуни) - что из всего этого выйдет, смотрите сами, скучать не придется. Прежде всего, это гениально актерски: разговоры о том, что Питт «неожиданно» блеснул у Тарантино, не имеют под собой никаких оснований - он еще и комик отменный, кто не видел, вперед - получите ни с чем не сравнимое удовольствие. То же самое - Клуни, и в реальной жизни остряк, каких мало, здесь обыгрывающий свои мужские стати с беспощадной самоиронией; псих Малкович, свихнувшийся от пьянки и неудач, Суинтон в роли отъявленной стервы… Блеск, со смеху помрешь, хотя эта как бы немудрящая комедия саркастически описывает дух американского стяжательства и материализма, желания успеха во что бы то ни стало, секса и денег как самоутверждения, бытового цинизма и пр. (на самом деле все эти прелестные качества свойственны не только американцам, сами понимаете). Эдакая человеческая комедия, где Коэны заодно не пощадят ни ЦРУ, ни КГБ, открестившись от каких бы то ни было политических аллюзий: «Если кто-то вычитывает их в наших картинах, то мы не против этого. Но и не за».
Дескать, понимайте как хотите: лично я бы поняла это как сценарный повод, не более того – Коэны и правда не ставили себе целью снять политический триллер. КГБ и ЦРУ здесь - всего лишь драматургическая условность, хотя Коэны демонстрируют никчемность и глупость этих контор - правда, делая это походя. Главные герои этого иронического детектива, пусть наши патриоты не нервничают, - как раз «дураки американцы». Наше вечное утешение – если ты такой богатый, то почему такой глупый: в ответ же можно услышать – если ты такой умный, то почему такой бедный?
Ветхозаветное наваждение
Через два года, в 2009-м, Коэны представят на суд публики «Серьезного человека», внезапно вспомнив о своих еврейских корнях. И, по-видимому, испытав некое подобие «ветхозаветного наваждения» - как и их герой, незадачливый маленький человек из американской глубинки, которого ничто не роднит с его происхождением, кроме регулярных посещений синагоги, чисто формальных, впрочем. Коэны, американцы до кончиков ногтей, вдруг делают важное признание: «Хотя эта история не повторяет наше детство в точности, мы старались создать атмосферу, которая окружала нас в нашей небольшой коммуне. Мы учились в еврейской школе, учили иврит, у нас была бар-мицва, наш отец был профессором в университете Среднего Запада, нас окружали такие же примерно соседи, всё это во многом - автобиография. Хотя сюжет от начала и до конца выдуман».
Кадр из фильма "Серьёзный человек"
Политически корректная Америка уже тогда, 13 лет назад, устами местных критиков-пуристов выставила претензии Коэнам, обвинив их «в отсутствии корректности освещения межнациональных отношений, этнической карикатурности персонажей, нарисованной со свойственной братьям Коэн прямотой, доходящей до садизма» (?!).
Ну да, конечно: еврей, как и Вуди Аллен, имеет право потешаться разве что над самим собой (как Коэны в этом фильме над раввинами) и ни в коем случае над, скажем, корейцами (студент из Кореи, не желающий учиться, обвиняет преподавателя в расизме, угрожая жалобами, что, видимо, и вызвало гнев донельзя корректных товарищей). То нельзя, это нельзя, туда не ходи, сюда не смотри: герой фильма как раз потому и подавлен, что разводящаяся с ним жена должна забрать у него имущество, ибо женщинам отданы все привилегии, а студент-кореец, видимо, победит в схватке, вплоть до лишения жертвы статуса и работы. Ну и так далее. Но несмотря на коэновский вечный сарказм, именно в этой картине, как ни в какой другой, почему-то чувствуется их тоска по своему утраченному еврейству, какая-то ментальная заброшенность. В далекую от мест их происхождения страну, понятную им, как никому больше, и тем не менее….
Я же говорю – наваждение, внезапное и острое, как толчок из глубин бессознательного: израильский писатель Эли Люксембург, родившийся в Узбекистане, часто видел свою землю обетованную во сне, и позже эта картина, бесконечно повторяющаяся, воплотилась в реальности, когда он увидел точно такой, до мелочей, пейзаж, долгие годы ему снившийся…
Поживем - увидим
В следующем году Коэнам предстоит еще раз блеснуть, сняв «Железную хватку» с прекраснейшим Бриджессом в главной роли: фильм считается классикой жанра, одним из лучших вестернов в истории кино. Самый кассовый в их биографии, как мне кажется, он все же вторичен – по отношению и к жанру, и к их собственному творчеству. «Усталость металла», как и в последующих их картинах, уже чувствуется.
Однако ни один гений или просто выдающийся художник не клялся нам на Библии, что будет аккуратно, год за годом, выдавать, как на конвейере, по шедевру или, как Триер, всякий раз менять углы атаки, открывая на свой страх и риск новые территории. Потому Триер, кстати, уже буквально свихнулся – от чудовищного груза масштабности своего мышления, который добровольно взвалил на себя сам.
Не всякий человек, пусть и великий, выдержит такую ответственность – тем более, что Коэны еще не настолько стары, чтобы закончить карьеру. Поживем - увидим.
фото:: SIPA/FOTODOM; kinopoisk.ru
