Радио "Стори FM"
Почему Петру Фоменко нравилось вводить людей в заблуждение

Почему Петру Фоменко нравилось вводить людей в заблуждение

Беседовала Елена Костина

«Петр обожал всех смешить или разыгрывать, и то, что производило на людей особенное впечатление, брал на вооружение. А когда показывал, как нужно играть, хотелось все бросить и смотреть на него, многие недоумевали: а чего он сам-то не сыграет? А как Петр всегда убедительно врал! Ему нравилось вводить людей в заблуждение», - рассказывает Майя Тупикова, вдова Петра Фоменко.

Майя Андреевна, сейчас театры возвращают в репертуар спектакли прошлых лет. И в «Мастерской Петра Фоменко» вашими стараниями был восстановлен спектакль «Египетские ночи». Вы говорили, еще хотите, чтобы восстановили спектакль Петра Наумовича «Мертвые души». В театре вас поддерживают?

- Близится 90-летие Петра Наумовича, и в театре уже задумались о том, как отметить эту дату. Есть идея сделать фестиваль его спектаклей, и, конечно, здорово было бы восстановить какой-то из его спектаклей, которого уже нет в репертуаре, вот как в свое время «Египетские ночи». А «Мертвые души» с Юрой Степановым в главной роли шли совсем недолго, когда еще у Фоменко не было своей площадки. Почему-то Петр потом не перенес в театр этот спектакль, но я надеюсь, что он будет возобновлен, тем более из записных книжек мужа знаю, что у него были такие планы. У меня 1 февраля день рождения, меня приехала поздравить приятельница, вечером мы с ней пошли смотреть «Чайку», а потом остались после спектакля. Эту постановку Кирилла Пирогова наградили премией «Серебряный витязь», а Галя Тюнина, которая лично для меня – прима номер один, получила «Хрустальную Турандот» за роль Аркадиной. Я предложила: «Давайте соберемся, отметим все ваши премии, и за меня рюмочку выпьем». За столом я снова заговорила о своей мечте восстановить «Мертвые души», артисты мою идею поддержали. В тот раз с нами не было Каменьковича, но недавно при встрече Евгений Борисович меня спросил: «А кто автор инсценировки?», что меня очень порадовало. 

Петр Фоменко
Мадлен Джабраилова, Ксения Кутепова, Пётр Фоменко и Галина Тюнина
Пьесу по второй, сожженной части поэмы, сделал большой друг нашей семьи Наум Евсеев (Вольцингер). После «Чайки» за столом мы разговорились с Женей Цыгановым. Петр Женю очень любил, у него все записные книжки были исписаны: главная роль – Цыганов, Цыганов, Цыганов. Но почти везде Женя был заменен другими артистами, потому что постоянно отпрашивался на съемки. И Петр, конечно, не мог ему отказать, понимал, что на такую большую семью Жене нужно деньги зарабатывать, и давал ему эту возможность. Сказала ему про Петины записные книжки: «Вы бы столько могли сыграть в этом театре». Видно было, что он сожалеет, кивал головой: «Дурак был, я был дурак». А я очень хочу, чтобы Женя сыграл Чичикова, мне кажется, Цыганов – самая подходящая кандидатура на эту роль.

Петр Фоменко
На репетиции спектакля "Бесприданница" (Пётр Фоменко, Наталия Курдюбова, Евгений Цыганов)

На многие спектакли «Мастерской Петра Фоменко» так запросто не попадешь – билеты раскупают сразу, притом, что стоят они совсем недешево. Особенно на «Одну абсолютно счастливую деревню». А ведь об этой постановке Петр Наумович мечтал с 70-х годов еще в Ленинграде?

- С «Одной абсолютно счастливой деревней» история такая. В Театре комедии мы с Сережей Коковкиным играли в нескольких спектаклях, потом он по моей просьбе поставил для меня «Вкус черешни» - это, кстати, его первая режиссерская работа. И вот Сережа принес мне почитать повесть Бориса Вахтина «Синяя-синяя речка», которая нам обоим настолько понравилась, что мы начали репетировать сцену прощания Полины с Михеевым. Я тогда была плотно занята в театре и на телевидении, а у изгнанного отовсюду Фоменко совсем никакой работы не было, он целыми днями до моего возвращения домой сидел один в нашей комнате в коммуналке на 10-й Советской. Хотелось как-то его отвлечь, и, и когда у нас с Сережей стало что-то получаться, решили показать этот отрывок Петру. Он смотрел и плакал, и с тех пор «Синяя-синяя речка», по которой потом Фоменко поставил «Одну абсолютно счастливую деревню», была его настольной книгой, и он столько лет ее в себе вынашивал. По сюжету в Полину, после гибели Михеева, влюбляется пленный немец Франц и остается в деревне навсегда, тогда бы Петру, конечно, никто бы не разрешил сделать спектакль по этой повести, даже когда он стал главным режиссером Театра комедии.

Петр Фоменко
Сцена из спектакля «Одна абсолютно счастливая деревня» (Михеев — Евгений Цыганов; Полина — Полина Агуреева)

А почему Петр Наумович остался без работы?

- Авангардистский спектакль Петра в Театре Маяковского «Смерть Тарелкина» по Сухово-Кобылину произвел эффект разорвавшейся бомбы, но его быстро закрыли. Начал репетировать в студенческом театре МГУ «Носорога» Ионеско – Московский горком партии распорядился прекратить работу над этой пьесой. А после «Мистерии-Буфф» в Театре Ленсовета Петру долгое время ничего не давали ставить в обеих столицах. Спектакль, на который публика буквально ломилась, закрыли сразу после премьеры. Видел этот спектакль и худрук нашего Театра Комедии Акимов, его жена, актриса Елена Юнгер, говорила мне, что Николаю Павловичу все понравилось. А через неделю в «Огоньке» вышло интервью Акимова, в котором на вопрос о «Мистерии» он ответил, мол, в зале смеялся только один человек – режиссер спектакля. Во-первых, это неправда, а во-вторых, я до сих пор не верю, что Николай Павлович мог такое сказать, думаю, его просто вынудили подписаться под этой фразой. Петру пришлось уехать работать в Тбилиси в Русский драматический театр имени Грибоедова, а через два года он вернулся ко мне в Ленинград.

А как вышло, что Петру Наумовичу все же разрешили ставить в Театре Комедии?

- Почему-то не нашлось постановщика на пьесу Арбузова «Этот милый старый дом». Я и предложила в литературной части Петра: «У меня дома сидит безработный режиссер». К тому времени Театр комедии возглавлял уже Вадим Голиков, и литсотрудницы принялись уговаривать его отдать эту постановку Фоменко. Вадим Сергеевич и сам был бы рад: «Тот самый Фоменко? Боюсь, его не разрешат, но хотя бы попытаемся». И отправился хлопотать за опального режиссера в Ленинградский обком партии. Там «Мистерию-Буфф» не забыли: «Фоменко не рекомендован!». Но Голиков не растерялся, мол, всего-то на один спектакль, ведь Арбузову обещали поставить пьесу, к тому же в ней нет никакого подтекста. И на один спектакль взять Фоменко разрешили. Петру пьеса Арбузова не особо понравилась, но все равно он был счастлив, что у него появилась возможность что-то поставить. И в театре его хорошо приняли. На читке пьесы меня не было, я уезжала в Киев со «Вкусом черешни», а когда вернулась, артистки мне наперебой рассказывали: «Майя, как твой Петя нам прочитал пьесу, перевоплощаясь в каждого персонажа, вся труппа хочет у него играть!». Чему я нисколько не удивилась, потому что хорошо знала, как Петр умеет перевоплощаться. 

Мы с ним познакомились в Крыму, там и начался наш роман. Фоменко старался произвести на меня впечатление, все время придумывал себе какие-то образы, то изображал сантехника, то пылкого гусара, то кого-то еще. Он обожал всех смешить или разыгрывать, и то, что производило на людей особенное впечатление, брал на вооружение. А когда показывал, как нужно играть, хотелось все бросить и смотреть на него, многие недоумевали: а чего он сам-то не сыграет? А как Петр всегда убедительно врал! Ему нравилось вводить людей в заблуждение. После Крыма каждый из нас вернулся в свой город: я в Ленинград, а Фоменко в Москву, но при любой возможности мы ездили друг к другу. А иногда Петя ко мне летал, причем бесплатно. Надевал кепочку, серенький плащ, брал удостоверение СТД, предъявлял эту красную книжечку: «На вручение знамени!», проходил через контроль и пристраивался где-нибудь в самолете.

Пер Фоменко
На репетиции

Какого знамени?

- Да никакого! Его принимали за важного человека, следующего в город на Неве с ответственной миссией, и никто не решался спросить, что там за мероприятие. Петр был замечательным актером. Хотя, когда учился в Школе-студии МХАТ, преподаватели почему-то так не считали, студента Фоменко и в отрывках-то почти не занимали. Но Петр сам всегда находил, где применить свой актерский талант. С другом Сашей Косолаповым расставляли пустые пузырьки поперек проезжей части улицы Горького и останавливали движение: «Идет, - говорили, - проба воздуха». Много озоровали, за что им порой доставалось в деканате. А выходка с Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой переполнила чашу терпения руководства. 

Вдова классика время от времени наведывалась в Школу-студию МХАТ, и каждый ее визит становился большим событием. И вот как-то Петя с Сашей Косолаповым оказались у кабинета ректора Радомысленского, секретарше понадобилось отлучиться, и та попросила их подежурить в приемной у телефона. Как на беду в этот самый момент раздался звонок от Книппер-Чеховой: попросили передать, что Ольга Леонардовна отменяет назначенную назавтра встречу. Ребята ничего передавать не стали, а разыграли целое представление. Петр обожал рассказывать эту историю. На другой день Саша оделся под Книппер-Чехову, взял у бабушки шляпку с вуалью, костюм, нитяные перчатки. А Петр играл сопровождающее лицо вдовы. К школе-студии они прибыли на такси, как-то уговорили шофера провезти их сто метров, ведь Саша жил совсем рядом в Камергерском переулке. На месте Петр, как и положено секретарю важной персоны, помог Сашке выйти из машины, к ним сразу же кинулся весь преподавательский состав во главе с Вениамином Захаровичем Радомысленским – высокой гостье целовали ручки и говорили комплименты. Петра оттеснили, мол, доставил вдову, и теперь не мешайся, а Сашу окружили и повели в здание. Там, конечно, обман раскрылся, но Саша отделался строгим выговором, а Петра как зачинщика этой выходки отчислили с формулировкой «за хулиганство». Но Фоменко потом поступил сразу в два вуза: на режиссерский факультет в ГИТИС и на заочное отделение филфака МГПИ, где подружился с бардами Юрием Визбором и Юлием Кимом.

С Книппер-Чеховой история, конечно, гениальная. Но, давайте, пожалуйста, вернемся к «Этому милому старому дому». Я читала, что постановка получилась настолько удачной, что даже сам Георгий Товстоногов ревностно отнесся к успеху Фоменко, это так?

- Знаете, по Ленинграду ходила такая байка, будто бы Товстоногов инкогнито побывал на премьере, после чего собрал артистов БДТ: «Господа, должен сообщить вам пренеприятнейшее известие: в наш город приехал режиссер!». Не знаю, насколько это правда, но главное, что Петру, к радости всей труппы, разрешили остаться в театре очередным режиссером. Петр открыл для публики актрису Ольгу Антонову, которая раньше выходила на сцену во второстепенных ролях. Фоменко в «Этом милом старом доме» назначил ее на главную героиню Нину, но во втором составе, в первом должна была играть Ольга Волкова. А Волкова была занята у Голикова в «Тележке с яблоками», и Петр начал репетировать с Антоновой. Волкова была так уверена в себе, наверное, думала, пусть они там порепетируют, а я приду и все сделаю. Пришла, а уже все сделано так, что все, разинув рот, смотрят на Антонову. И Волкова отказалась от роли. Пока Петр был очередным режиссером, я играла у него – Андромаху в спектакле «Троянской войны не будет», Клаву Полуорлову в спектакле «Старый Новый год». Клава у меня не получалась такой, как хотел Фоменко, из-за чего я ужасно мучилась и все время ревела. «Троянскую войну» в пух и прах раскритиковали представители ЛГИТМиКа. Помню, Петр вернулся с обсуждения этого спектакля и устало сказал: «Ну хоть тебя они похвалили». В 1977 году Фоменко назначили главным режиссером Театра Комедии. Он приступал к репетициям «Леса» и предложил мне роль Гурмыжской. Я отказалась, посчитала, неправильным для него, получив такую должность, сразу же занимать жену в главной роли. Петр мой отказ воспринял спокойно, но с тех пор вообще перестал занимать меня в своих спектаклях.

Вас это расстраивало?

- Нисколько. Я много играла у других режиссеров. А рядом с Петром мне нравилось ощущать себя его женщиной, а не актрисой при нем, которая у него что-то играет. Как женщине мне это только мешало. Даже испугалась, когда Петя в своем первом кинофильме «На всю оставшуюся жизнь» подумывал отдать мне роль старшей медсестры Юлии Дмитриевны. Сценарий по повести Веры Пановой «Спутники» Петр писал вместе с Борисом Вахтиным, автором «Синей-синей речки», который стал большим другом нашей семьи. Подобрали мощный актерский состав – Леша Эйбоженко, Эрнст Романов, Валентин Гафт, Маргарита Терехова, Майя Булгакова, Валерий Золотухин, Глеб Стриженов. Я боялась им все испортить, и вместо себя предложила попробовать Людмилу Аринину, всячески ее пропагандировала.

Петр Фоменко
Петр Фоменко на съемках фильма "На всю оставшуюся жизнь"

Людмила Аринина была вашей подругой?

- К тому моменту мы с Людмилой даже не были знакомы, но я много о ней слышала. До Петра я была замужем за актером Леонидом Леонидовым, нас с ним после ГИТИСа распределили в Омский драматический театр. В то время там сразу после отсидки работал Вацлав Дворжецкий, а его сыну Владиславу, который потом сыграл Хлудова в «Беге», исполнилось лет 14, я его часто видела за кулисами. И жили мы рядом с Дворжецкими – у нас был общий коридор. В Омске я переиграла всех главных молодых героинь, а у мужа с ролями не складывалось. Но Леня не особо расстраивался, он мечтал о кино. «Надо, - говорил, - подбираться к «Ленфильму», нацеливаемся на Ленинград». Я Леню поддерживала: как же мой муж-красавец и не снимается в кино! И мы уехали в Ленинград. А на мои роли как раз взяли Людмилу Аринину, и мне ее очень хвалили. Потом и Аринина перебралась в Ленинград, играла в «Ленкоме», я даже видела ее в каком-то спектакле, вот и сказала о ней Петру. Фоменко остался очень доволен ее Юлией Дмитриевной. И в своем следующем фильме «Почти смешная история» тоже снимал Аринину, там у них с Ольгой Антоновой получился замечательный дуэт. Аринина потом и в «Мастерской Фоменко» играла.

Петр Фоменко
На репетиции спектакля "Триптих" (Пётр Фоменко, Галина Тюнина)

Известно, что «Мастерская Фоменко» была сформирована из курса, который Петр Наумович набрал в ГИТИСе. Его ведь пригласил преподавать Андрей Гончаров?

- Да, Андрей Александрович очень помог Петру в непростой для мужа период. Фоменко ушел из Театра Комедии со скандалом, связанным со спектаклем «Теркин-Теркин». Это была постановка по второй части поэмы Твардовского о мытарствах героя уже после его гибели на том свете. И оказалось, что партийная номенклатура даже там хорошо устроилась, а рядовым героям войны негде приткнуться. Сначала постановку совсем запретили, но после того, как за Петра вступились писатели-фронтовики Даниил Гранин и Михаил Дудин, замысел искромсали, но разрешили выпустить. Публика хорошо приняла «Теркина-Теркина», а Петра в таком виде спектакль не устраивал. Он решил уйти из театра, но ему одно заявление не подписали, потом другое. Закончилось тем, что Фоменко на проработку вызвал к себе первый секретарь Ленинградского обкома партии Романов: «Ваш спектакль порочит нашу героическую страну!». Петру все эти речи настолько надоели, что он хлопнул дверь высокого кабинета со словами: «Да пошел ты!». И больше его в Театре Комедии не удерживали. Петр вернулся в Москву, целыми днями бродил по улицам и однажды встретил Гончарова. Андрей Александрович, узнав, что его бывший ученик в очередной раз остался без работы, буквально спас Петю: «Я как раз к себе на курс ищу педагога по актерскому мастерству!». 

Петр Фоменко
Со своими студентами Петр в Театре Маяковского поставил «Бориса Годунова» для малой сцены. А на главной сцене спектакль Фоменко «Плоды просвещения» с Лазоревым, Филипповым, Немоляевой и Костолевским шел при полных аншлагах 20 лет. Большой удачей Петра стали его спектакли в Вахтанговском театре «Без вины виноватые», «Пиковая дама», «Государь ты наш, батюшка». Были у Петра и неудачи – спектакль «Воскрешение, или Чудо Святого Антония» по Метерлинку в том же Вахтанговском театре, там с актерами у него как-то не заладилось, пьеса им не особо нравилась, они устраивали режиссеру обструкцию, и сам он мучился. «Господи, - говорил мне, - поскорей бы закончить репетицию – и к моим ребятам!». Вы не представляете, как Петя любил всех своих учеников, они были ему, как дети. Фоменко готов был им все прощать, ждать, когда они опаздывают, отдавать им деньги из своих премий на съемное жилье, в то время у многих еще не было своих квартир, решать какие-то их проблемы. 

Знаете, когда я завела разговор о восстановлении «Египетских ночей», многие артисты засомневались: только один человек мог бы это сделать – Петр Наумович. Но у меня не было такого ощущения, потому что он в каждого из них вложил то, что хотел бы видеть на сцене. «Вы же, - говорила я, - все «фоменки», у вас получится!». В итоге спектакль был восстановлен Карэном Бадаловым, сам он потрясающе играет в «Египетских ночах» Импровизатора. Все, кто смотрели, были в восторге. Помню, после премьеры из зала вышел совершенно обалдевший Сережа Коковкин, тот самый, с которым мы репетировали отрывок из «Синей-синей речки», теперь он успешный режиссер и драматург: Подбежал к нам с Каменьковичем: «Я получил огромное удовольствие, настолько все проработано, таких спектаклей даже в Европе не увидишь!». Вот теперь надеюсь, что и «Мертвые души» мы тоже все увидим.

фото: из архива М.А.Тупиковой; пресс-служба театра "Мастерская П.Н. Фоменко". На главном фото репетиция спектакля "Триптих"

Похожие публикации

  • Гузель Яхина: «Дружбы, которые завязывались в ссылке, были больше, чем родственные узы»
    Гузель Яхина: «Дружбы, которые завязывались в ссылке, были больше, чем родственные узы»
    Сериал «Зулейха открывает глаза», снятый по одноименному роману Гузель Яхиной, это история о раскулачивании в 30-е годы прошлого столетия и судьбах людей, сосланных в Сибирь. Многие факты Гузель взяла из жизни своей бабушки, детство и юность которой прошли в сибирской ссылке
  • Николай Коляда: Театр – это всегда про человека
    Николай Коляда: Театр – это всегда про человека
    Коляда - «человек-театр», у которого есть свой частный театр, «Центр Современной Драматургии», фестиваль, конкурс «Евразия», московский «Театр новых пьес» и много чего еще. Драматург, режиссер, актер, лучший театральный менеджер страны, заслуженный деятель искусств, лауреат премии им. К.С.Станиславского», Николай Коляда каждый год, зимой, приезжает на гастроли в Москву
  • Дмитрий Крымов: «Мою жизнь через меня волной выносит дальше»
    Дмитрий Крымов: «Мою жизнь через меня волной выносит дальше»
    Спектакль «Наш городок», который сейчас репетирует Дмитрий Крымов, сам режиссер называет странной и отчаянной попыткой, совсем для него не характерной. Впервые в своей постановке он касается очень личной темы – событий из собственной жизни, воспоминаний о родителях – легендарном режиссере Анатолии Эфросе и театральном критике Наталье Крымовой