Радио "Стори FM"
Ирина Старшенбаум: «Меня увлекают новые идеи и люди»

Ирина Старшенбаум: «Меня увлекают новые идеи и люди»

Беседовал Максим Андриянов

Она так и не стала дипломированной актрисой, но это не помешало ей сделать блестящую карьеру в кино. «Притяжение» и «Вторжение» Федора Бондарчука, «Лето» Кирилла Серебренникова, «Т-34» Алексея Сидорова, «Содержанки» Константина Богомолова, «Надвое» Валерия Тодоровского — одни фамилии режиссеров уже производят впечатление.

А там ведь еще и партнеры блестящие. Они точно могут засвидетельствовать, что важна не корочка, а талант, знания и опыт. Сегодня на экранах фильм «Сестры», в котором Ирина Старшенбаум не только исполняет главную роль, но и является креативным продюсером. Это первый российский проект в жанре постхоррор, в нем пугают не традиционными ужастиками, а экзистенциальными страхами. Центральная тема картины — домашнее насилие, вот только дать отпор главная героиня решается при поддержке темных потусторонних сил. Так драма неожиданным образом переплетается с мистикой и создает крепкий коктейль из психологизма и зрелищности.

На премьеру Ира прилетела из Италии, где снималась в международном проекте Майкла Уинтерботтома, любимца Берлинского кинофестиваля, режиссера картин «В этом мире», «Убийца внутри меня», «Дорога на Гуантанамо». Мы разговаривали со Старшенбаум после съемочного дня, и, видимо, тоже какие-то мистические силы помогали ей отвечать, как всегда, открыто и обстоятельно.

Ира, как тебе удалось остаться в международном проекте и не попасть под колесо отмены русской культуры?

3.JPG

— Мне повезло с режиссером. Майкл Уинтерботтом — из поколения тех людей, которые если принимают какое-то решение, то их картина мира не меняется. Я не знаю, как можно по признаку национальности отменить человека. И собственно, большие художники, как показывает практика, понимают, что культура — это то, что нельзя отменить, она, наоборот, призвана объединять людей. Я абсолютный противник отмены культуры, спорта и всего, чего угодно, и считаю, что помимо религии только культура помогает человеку расти духовно, отрезвляет и дает возможность понять, в каком мире он живет.

А в твоем личном мире что-то поменялось за последнее время?

— Еще во время пандемии коронавируса я начала ценить самые простые вещи, такие, как возможность видеться с близкими, и со временем это помогло сделать мои дни более счастливыми. Так же и у моих друзей.

Я столкнулся с изменениями даже пересматривая картины с твоим участием. Например, «Лето» воспринимается так же, как и прежде. А вот сериал «Содержанки» смотреть невозможно, потому что возникает раздражение от того, что это слепок жизни, которой уже нет и вряд ли будет. Ну какие сейчас рестораны и шанели?

— Я склоняюсь к тому, что мы с тобой все-таки рассуждаем, как люди, живущие в неком пузыре, потому что у большинства людей, причем не только в России, жизнь не изменилась вообще. И, может быть, не изменится. Это тоже нормально. И, поверь, «Содержанки» или другие фильмы про гламур, любовь спасают кому-то жизнь, потому что дают возможность выдохнуть, отвлечься, посмотреть что-то не про боль, не про травму, не про внутреннюю работу. Я вообще против того, чтобы осуждать людей. Каждый спасается, как может. Это не значит, что внутри не происходит никаких процессов. Но впадать в состояние жертвы, выносить напоказ свою травму, страдания — тоже не выход. Людям свойственно застревать в этом состоянии, они живут тем, что жалеют себя каждый день, либо начинают всех обвинять. И нужно очень внимательно относиться к тому, что ты делаешь, почему ты кого-то обвиняешь. Все библейские заповеди сейчас актуальны как никогда.

Я тебя понимаю. Но мне тот же «Т-34» сложно смотреть по причине ассоциаций и возникающего чувства страха. Как с этим быть? С каким настроем идти на твой новый фильм — «Сестры», в котором говорится о домашнем насилии?

— Видимо, каждому фильму свое время. Сейчас даже в нашем с тобой разговоре, я высказываю какие-то мысли относительно себя, а ты — относительно себя. Нужно очень внимательно смотреть, что попадает в меня, чем я могу провоцировать другого человека. Фильм «Сестры», который сейчас идет в кинотеатрах, как раз о том, где проходит грань дозволенного. Мне кажется, «Сестры» актуальны как никогда. Ведь разбор любой ситуации нужно начинать с себя. Почему я смоделировал для себя такую реальность? Почему я в ней, почему я в ней живу и как мне из нее выйти?

34.jpg
Премьера "Т-34"
Исходя из каких соображений ты принимала решение согласиться на этот проект?

— Прежде всего, исходя из интуиции. Как правило, я не рассуждаю долго, а прислушиваюсь к внутреннему голосу. Если меня что-то тянет, я иду. Ну и с режиссером Иваном Петуховым мы лет пять назад работали над коротким метром, и уже тогда он показался мне очень талантливым и классным парнем. А я обычно иду в проект именно из-за режиссера, а не материала, но в «Сестрах» все удачно сложилось. Я была удивлена, какой интересный жанр Ваня выбрал, чтобы рассказать о такой остросоциальной теме. Я сразу поняла, что это эксперимент, а все, что касается эксперимента, мне всегда интересно. С материалами по теме домашнего насилия я сталкивалась часто, но статистика меня шокировала. За последние годы она выросла на 71%, и это еще раз говорит о том, что фильм «Сестры» сегодня необходим. Мне вообще кажется, что это свойство художника — слышать время. То же самое было с картиной Романа Васьянова «Общага».

Ты работала в кино с самыми разными командами, в том числе зарубежными. Как ты можешь оценить состояние современного российского кинематографа?

— С каждым годом, с каждым фильмом я все больше становлюсь фанатом русского кино. Если соотносить бюджеты, то, конечно, наши успешные у зрителей картины похожи на случайное чудо. Коллега, с которым мы сейчас снимались, рассказывал, например, что на последнем его фильме три миллиона долларов было выделено только на профилактику ковида. Это примерно в три раза больше, чем бюджет какого-нибудь авторского фильма. Люди тесты на ковид делали на эти деньги, а мы — фильм. В такие моменты у меня происходит дезориентация в пространстве и переоценка ценностей. Потом, я еще разговаривала с одним израильским коллегой — он не только актер, но еще и продюсер, сценарист — и он мне сказал, что в Израиле государство практически не выделяет деньги на кино. Это меня тоже удивило и заставило порадоваться, что наше государство поддерживает не только работы мастеров, но и дебюты. В Америке, насколько я знаю, чтобы запустить какой-нибудь проект, нужно ждать годы. Поэтому я очень ценю, что в России кино запускается быстро, и снимается командами энтузиастов, готовых работать за десятерых, выходить в свои выходные ради хорошего результата. В чем русская душа проявляется — в том, что мы все делаем не просто так, а по любви и с максимальной отдачей. И вот этими искренностью и трудолюбием я начинаю сейчас дорожить больше всего.

Ты еще помнишь свои ощущения от первых киносъемок?

— Ты знаешь, я просто не могла поверить, что все мои предположения о роскошной жизни киноактрисы, которая должна вальяжно ходить по съемочной площадке, а ей подносят кофе, разбились вдребезги сразу же (смеется). Я ведь снималась в малобюджетном фильме и увидела мир кино без прикрас. Все вокруг работали тяжело физически и морально, перерабатывали, я в первый день так устала, что не могла поверить, что у нас еще впереди 5 дней, и только потом выходной. Но сейчас я понимаю, что узнать актерскую профессию с этой стороны, было правильным. Только потом, когда снималась у Федора Бондарчука в «Притяжении», мои мечты совпали с реальностью. Федор Сергеевич любит, чтобы у артистов все было хорошо: удобные вагончики, хорошая еда на площадке. Бондарчук — очень заботливый режиссер и продюсер.

Ты работала с Серебренниковым, Богомоловым, Тодоровским, и твоя готовность сниматься у молодых режиссеров вызывает уважение. Можно ведь было забронзоветь и говорить: «Ребята, давайте-ка в очередь, у меня тут сначала первый эшелон, а потом все остальные».

— Я вообще не чувствую права так говорить. Да, у меня есть убеждение, что нужно делать кино для широкого круга зрителей, кино понятное, кино, чтобы люди могли отдохнуть, посмотреть его с семьей. Но еще я очень хочу сниматься в авторском кино. Мы знаем, что в нашей стране есть ряд больших художников, но и дебютанты бывают талантливыми экспериментаторами. Не имея больших бюджетов, они чаще про искусство, чем про кассовость. И нравится экспериментировать вместе с ними. Во мне так велика творческая часть, что если я не могу ее проявить, то начинаю страдать. Поэтому меня всегда увлекают новые идеи и люди.

Если тебя всегда увлекали люди, то благодаря кому ты сформировалась как личность, как актриса?

— За то, какой я стала, нужно сказать спасибо всем, кто встречался на моем пути. И это не попытка уйти от конкретного ответа. На мой взгляд, какой-то один человек, не может тебя сформировать. Мы часто думаем, что все в нашей жизни случайно, значит, есть какой-то специальный учитель, который может нас духовно воспитать. Но это не так, нашими учителями являются даже самые, как нам кажется, случайные люди. Я в этом убеждаюсь все больше и больше. И пытаюсь понять, зачем человек пришел в мою жизнь, почему он у меня вызывает столько чувств? Каждый режиссер, с которым я работала — это вклад в мою творческую часть. Каждый партнер по съемочной площадке растит тебя для жизни в целом. Он же не всегда удобный. Я, например, привыкла играть с Никитой Ефремовым, он мой близкий друг. С ним мы дважды играли мужа и жену: в «Сестрах» и «Здоровом человеке». А еще снимались в «Общаге» и в «Лете». И я к нему очень привыкла. Или с Максом Матвеевым у нас два фильма, с Сашей Петровым — три, с Риналем Мухаметовым — тоже три. Но есть партнеры, с которыми неудобно какие-то сцены играть, ты должен обозначить границы. И вообще нельзя забывать, что к каждому партнеру нужен свой подход. Дедушка мне как-то сказал: «Обращай внимание на своих партнеров, потому что это в итоге тебе поможет в жизни с твоими друзьями, близкими».

sis.jpg
"Сестры"

Это тот дедушка, который профессиональный психотерапевт?

— Да-да, моя роскошь по жизни.

Ты пользуешься услугами психотерапевтов?

— Я в терапии как в личной, так и в групповой. Мне это многое дает и как человеку, и как актрисе.

Ты пришла к психотерапии по личной необходимости или из профессионального любопытства?

— Из необходимости. Я вообще уже не вижу своей жизни без терапии. Это как зубы почистить. Чтобы и людям было с тобой хорошо, и тебе с самим собой.

Так ведь многие идут в актерскую профессию ради того, чтобы ими восхищались. Нарциссизм — двигатель карьеры.

— Многие, но не все. И когда ты в терапии находишься, появляются другие смыслы. Ты начинаешь понимать, что у тебя есть предназначение, и оно заключается не в том, чтобы ходить и улыбаться на красных дорожках. Нужно уметь получать удовольствие от творчества и созидания.

Раньше люди большинство проблем обсуждали с близкими и друзьями, старшее поколение передавало житейский и эмоциональный опыт младшему, а сейчас для этого нужен психотерапевт. Почему так?

— Судя по биографическим произведениям, не могу сказать, что все люди очень хорошо справлялись. Например, взять XX век: пять жен, душевные травмы, суициды — обычное дело. Современное же общество — про баланс, про то, чтобы не впадать в крайности, я так думаю. Но вообще, да, люди очень разобщены. И я рада, что у себя дома могу обсуждать все, что хочу, делиться любыми чувствами. Мы регулярно собираемся всей семьей, приглашаем гостей, и для меня это важно. Но я знаю, что к этому меня привела в том числе терапия.

2.JPG
"Надвое"

В одном из интервью я прочитал совет твоей бабушки: «Когда ты чего-то добьешься, это должно кому-то помочь». Ты ему сейчас следуешь?

— Точно. Такое было, хорошо, что ты его напомнил, потому что я начала уже забывать. Но эта мысль в меня так глубоко впиталась, что я очень стараюсь ей следовать. И мое участие в фильме «Сестры» — как раз следствие бабушкиного совета. Я рада, что у меня есть возможность через кино донести что-то важное. Так было и с интерактивным фильмом «Все сложно», появившемся на портале «Такие дела». Классно соединять творчество с пользой обществу. И я не вижу ничего постыдного в том, чтобы рассказывать о своем участии в благотворительных проектах. Я считаю, что все люди должны хвастаться добрыми делами, чтобы у других был стимул брать пример или знать, что помощь доступна через киноязык.

Как работают в нынешних условиях благотворительные фонды?

— Трудно. У фонда «Подари жизнь», с которым я сотрудничаю, упали пожертвования. Причина понятна. Но не может быть такого, чтобы у всех было плохо. Кто-то, как ни странно, в данный момент богатеет. Вдруг он прочтет это интервью и захочет поделиться с фондом «Подари жизнь»? Вся информация есть на сайте. Вот такая вот реклама.

У тебя было несколько вариантов попробовать себя на театральной сцене. И один из них — в «Гоголь-центре». Но только Константину Богомолову удалось тебя довести до премьеры. Почему?

— С «Гоголь-центром» в свое время не сложилось, потому что спектакль закрыли. Но меня тянет в театр, просто непонятно, как при моем графике съемок все совместить.

Но мне очень интересен театр, в нем я чувствую большой рост. Даже в «Дяде Леве», несмотря на небольшую роль. Богомолов со мной работал как с умалишенной. «Пойдем, просто попробуешь!» Я говорю: «Хорошо!» Он мне «Чуть-чуть». Я: «Чуть-чуть». Это было очень смешно.

Но тебе понравилось?

— Да.

9.jpg
"Медиатор"

И это говорит актриса, которая когда-то не спала три дня и три ночи, чтобы сниматься в двух фильмах одновременно?

— Я знаю, чем это может закончиться, поэтому так и говорю.

Кстати, чем это тогда закончилось, я забыл?

— Закончилось моим беспрерывным сном и нервным истощением. А теперь мне уже 30 лет, я научилась ценить себя и вовремя ложусь спать. Я не верила, когда мне говорили, что после 30-ти все меняется. А оказалось, правда.

Тогда последний вопрос: что самое главное ты для себя или про себя узнала к 30 годам?

— Что обо мне никто не думает.

Это как?

— Знаешь, как говорят: «А что обо мне подумают?» Оказалось, что глобально никто обо мне не думает. Только моя семья, мои любимые люди. Я склонна уже к тому, что надо делать что должен и будь, что будет. У меня есть свой опыт, есть какая-то своя матрица, которую я могу поменять в любой момент. Скажем так: все, что внутри себя придумаю, то увижу в материальном мире. Это второе открытие.

Я правильно понимаю, что эти знания дают тебе большую свободу?

— Да. Я как-то сама для себя поняла, что на мою свободу вообще ничто в мире повлиять не может. Она просто у меня есть и все. Ограничить себе свободу можешь только ты сам. Своими мыслями, поступками, своими чувствами. Как ты договариваешься со своей свободой, как ты ее чувствуешь, как ты ей наполняешься, так тебе мир на нее отвечает.

фото: Рита Прага: личный архив Ирины Старшенбаум

Похожие публикации

  • Диалог о Фазиле в семи монетах
    Диалог о Фазиле в семи монетах
    К юбилею Фазиля Искандера, известный абхазский художник Адгур Дзидзария подготовил проект серии монет Нацбанка Абхазии, посвящённой миру писателя и его героям. Монеты были отчеканены. СТОРИ знакомит с ними читателей в годовщину смерти Фазиля - день его памяти
  • Десерты Чёрной королевы
    Десерты Чёрной королевы
    Жила-была королева. Маленькая, неказистая, не любимая мужем. Но для красоты жизни она сделала столько, сколько не сумела ни одна самая роскошная фаворитка. Как это у неё получилось?
  • Много желтых ботинок
    Много желтых ботинок
    Мы снимали финальный эпизод фильма «1001 рецепт влюблённого повара», смерть героя. Пока ставили осветительные приборы, Пьер Ришар веселил всех очередной смешной историей, мы хохотали... И тут раздалась команда: «Внимание! Мотор! Камера!» Непонятно, как ему это удаётся?! Пьер стал играть смерть героя, плакали все, даже шофёр «Лихтвагена», даже гримёрша Эльза, которая постоянно сбегала к возлюбленному... и где-то рядом выла совсем по другому поводу