Радио "Стори FM"
Гельман: Антиутопия - это единственный оставшийся нам способ

Гельман: Антиутопия - это единственный оставшийся нам способ

Беседовала Ольга Курносова

30 июня в театре "У Никитских ворот" Марка Розовского состоится премьера пьесы нашего автора Павла Гельмана "Приключения Ивана Грозного и его любимого сценариста", написанной им в соавторстве с Михаилои Соколовским. Мне повезло побывать на прогоне спектакля. Не хочу лишать вас удовольствия следить за неожиданными поворотами событий самим. Скажу только, что у меня было ощущение обратного путешествия во времени. Павел ответил на несколько вопросов специально для наших читателей.

 

Относите ли вы сами пьесу к жанру антиутопии?

- Это не такой же тип антиутопии, который мы делали, когда писали «Этюды о свободе». Там мы брали разные модели будущего и внимательно их разглядывали. А в пьесе «Приключения Царя Ивана и его любимого сценариста..» мы как бы доказываем научную теорию: что если поступать так, то будет вот так. Если проповедовать насилие, то оно разрушит наш дом.

Антиутопия – это способ разговора о будущем, и это единственный оставшийся нам способ. Предложить зрителю утопию? Модель рая? Но кто ж поверит? Придерживаться как бы «мудрого», взвешенного подхода? Мол, не драматизируйте, будущее будет примерно таким же как настоящее? Но почти каждый день происходят события, которые не оставляют нам надежды на сохранение статус кво. Остается антиутопия.

Антиутопию следовало бы авторам ненавидеть, она навязана нам жизнью, она не наш свободный выбор. Наверное, я больше не буду писать антиутопии.

Согласны ли вы сами со своим героем, что культура должна опережать политику?

- Герой говорит это, чтобы получить бюджет. Но он прав.

Горбачев ведь пришел на готовенькое в 1985 году, Жванецкий уже все сделал. Жванецкий сознание советского человека расшатал, дальше был нужен только толчок.

И ведь Жванецкий не мыслил себя политиком, он был автором, рентгеном, который делает точный снимок и чуть-чуть дорисовывает, чтобы было убедительнее и выпуклее. Но только не стоит думать, что все было бы иначе, если бы Жванецкого посадили или запретили. Это объективный и неумолимый процесс. Сначала мы что-то строим, а потом обретаем способность увидеть то, что мы построили. И если то, что мы видим уродливо, то мы не сможем этого не увидеть.

И полузапрещенный Высоцкий делал то же самое. Он говорил: страна – это я, ты, он, она. Каждая судьба – это страна. Он помогал каждому из нас ощутить свою отдельность. Он не воспевал целое, он пел о частицах. И эту тенденцию тоже нельзя победить. Искусство – всегда про отдельного человека, а у отдельного человека всегда - свое мнение.

Искусство опережает политику не потому что оно творит будущее, а потому что оно точнее, чем политологи и аналитики видит настоящее. Оно как доктор, который постукал внешне здорового и румяного человека,   и говорит: «Если вы не начнете лечиться, то вы не жилец..»

Можно ли использовать искусство для программирования нужного будущего? Вот представим, что в России появилась партия, которая считает, что мы должны завоевать Африку. Как нам с помощью искусства это обосновать? А никак. Не получится, потому что эта «африка» у нас в душе не болит. Ее просто нет у нас в душе. А вот я вижу, что государство все чаще самореализуется через инструменты насилия, и я хочу про это говорить, потому что это болит. Я не хочу попасть под молот насилия и не хочу, чтобы попали другие. Вот из этого может что-то дельное получиться, какое-то искусство..

3.jpg

Почему именно Иван Грозный? У сегодняшней власти много любимых исторических персонажей

- Он далеко. Сталин близко… слишком близко, еще живы люди, которые его застали. И Сталин слишком уж интенсивно сегодня используется для решения сегодняшних задач. Люди натягивают на себя Сталина как маску – вот посмотри, какой я страшный! Ведь даже сталинисты понимают, что он страшен.

Чтобы разговор не превратился в эмоциональный крик и конфликт, лучше взять Грозного, чем Сталина. Грозный – персонаж все-таки уже какой-то сказочный, мифологический.

Но ведь миф Сталина и миф Грозного – об одном. О правах государства на человека. Это вечный русский вопрос – какие у нас отношения с государством? Они у нас партнерские? Или это отношения хозяина и работника? Пастуха и стада?

Мне показалось, что это спектакль-предупреждение. Была ли у авторов такая задача?

- Я не знаю, скорее авторов что-то толкает в спину. Нас толкало ощущение, что мы не осознаем нашей ответственности. Мы сценаристы, мы пишем для миллионных аудиторий, и всей ответственности этого не осознаем. Ведь и среди сценаристов популярно мнение, что телевизор – это просто фон. Домохозяйка котлеты жарит, а телевизор в комнате что-то бубнит.. Она и не слышит, что он бубнит... Но мы так не думаем.

petlya.jpg

Кто, на ваш взгляд, несет большую ответственность, сценарист, который написал талантливую пьесу на заказ или актер, которого сценарист уговорил сыграть в этой пьесе?

- Это равная ответственность. Почему-то считается, что актеры глупее авторов. У Михаила Козакова есть такое высказывание, что честнее актеру сняться в рекламе, чем сыграть в плохом спектакле. Смысл его в том, что есть священная территория. Театр. Она священная – театр вырос из религии, и кино вслед за ним. И если на этой священной территории что-то делается противоположное священному, то лучше с нее уйти. А оправдание насилия, как в нашей пьесе, – это не священное, которое маскируется под священное.

Как соотносится в истории случайность и закономерность?

- Суть прогресса в том, чтобы человеческие сообщества как можно меньше зависели от случайности, а больше от объективных необходимостей.

Случайность же царит там, где велика роль личности в истории. Потому что в личности больше случайного, стихийного, неосознанного, чем в институтах и правилах. Вот царь Александр Второй освободил крестьян. Потому что он был человеком определенного типа личности. А мог бы быть человеком и другого типа личности – и не освободил бы тогда. Следует ли славить царя-освободителя? Да. Но и следует сожалеть о том, что вся эта проблематика зависела от воли только одного человека.

 Фото: Анастасии Ентяковой

Похожие публикации

  • Павел Гельман: Правила философа Якова (часть 1)
    Павел Гельман: Правила философа Якова (часть 1)
    Готовится к печати новая книга Павла Гельмана про философа Якова. Кто такой Яков и откуда он взялся Павел рассказал нам в своем интервью. А мы предлагаем вашему вниманию отрывки из будущей книги с великолепными иллюстрациями Константина Батынкова
  • Павел Гельман: Правила философа Якова (часть 3)
    Павел Гельман: Правила философа Якова (часть 3)
    Из новых историй философа Якова мы узнаем о том, нужно ли совершать излишнее, чтобы получить необходимое, кто такой интеллектуал и что такое диета взросления
  • Павел Гельман: Правила философа Якова (часть 2)
    Павел Гельман: Правила философа Якова (часть 2)
    Предлагаем вашему вниманию продолжение историй философа Якова, которые войдут в новую книгу Павла Гельмана. Кто такой философ Яков и какие отношения у него сложились с автором – читайте в интервью Павла интернет-журналу STORY