Беседовала Диляра Тасбулатова
Мы продолжаем серию разговоров с писателем Денисом Драгунским, на сей раз – о том, как на восприятие влияют гаджеты, плохо или хорошо, очень плохо или все-таки терпимо; как было бы без них и не патология ли это – неумение без них обходиться.
Мозг шумера
В последнее время участились разговоры о том, что людям сложно читать т.н. «лонгриды» - проще говоря, длинные тексты…
- Разговоры участились, да. Но – «вспомнила бабушка девичий вечер». Людям всегда было трудно читать длинные тексты – ну, не всем, конечно, но процентам восьмидесяти точно, а если взять всю планету, не только Европу-Россию-Японию-Северную Америку, то от лонгридов воротит 95-98% населения Земли. Но сложно или нет, читать приходилось. В старой школе, «модерной» (она же «индустриальная») – хочешь не хочешь, надо было изучать Толстого, Гёте, Шекспира и т.п. Рухнула прежняя модель массового образования, рушится и навязанное почтение к лонгридам и вынужденное умение их читать. Смешно другое. Длинным текстом сейчас считается уже не роман на 700 страниц, а статья на 10.000 знаков, то есть на пять старинных машинописных страничек, или на три компьютерных. Такой уж «лонгрид», прямо из конца в конец не добредешь!
Я как раз об этом и хочу сказать. Людям трудно думать медленно и последовательно, мышление теперь работает чуть ли не скачками, быстро, но поверхностно, то есть технический прогресс - с точностью до наоборот – человека оглупляет? Или эти опасения напрасны? Есть ли – вы что-нибудь знаете об этом? – конкретные исследования о работе мозга ввиду новых технологических изменений? Или это бытовые наблюдения?
- Опять же: медленное и последовательное мышление – свойство «профессионалов мышления», интеллектуалов, во все времена истории и на всем протяжении их жизни. Или же это навык учащихся школ и ВУЗов XVIII – XX веков (в основном во время обучения; хотя следы остаются до старости). В быту же большинство думает именно так, как вы сказали: скачками. Насчет «работы мозга» - понятия не имею, я ничего не знаю о таких исследованиях.
Однако я знаю вроде бы точно, что процесс биологической эволюции человека закончился довольно давно. Мозг у нас такой же, как у древних египтян, шумеров, греков и римлян. И, кстати, способен воспринять, переработать и удержать примерно такой же объем информации.
Кстати говоря, именно поэтому меня совсем не пугают возгласы типа «Каждый год (или каждые пять лет) количество информации удваивается (или удесятеряется)!»
Мозг-то у нас такой же, как и был. Он, извините, не резиновый! Средний образованный человек за жизнь читает примерно 3000 книг. Ну ладно, 5000. И этот его личный мозговой ресурс остается прежним хоть в советские времена «книжного голода», хоть в нынешние, когда книг издается какое-то необозримое количество.
Что касается прогресса, который оглупляет… Прогресс существует, прогресс прекрасен, он прежде всего - в медицине, коммунальной гигиене, транспорте и связи. И, разумеется, в гаджетах.
Цифровая революция реализуется в виде революции гаджетов. Без карманной доступности социальных сетей «цифровая» революция была бы чем-то вроде «электрической»: в эпоху электричества жизнь стала гораздо легче и удобнее, но в принципе осталась такой же, как в эпоху пара или конной тяги. Социально такой же!
А теперь произошел важнейший культурный переворот: широчайшие народные массы получили слово. Не через своих представителей в парламенте или на страницах газет – а прямо и непосредственно, сразу - в сеть. Ну и разумеется, выплеснулось всё, что было скрыто – от весьма примитивной морали до полной безграмотности и невежества.
Опасность - не в самом невежестве, опасность - в агрессии, с которой невежество пытается теснить знания, логику и простую грамотность. Так что не сам прогресс оглупляет, а некоторые его последствия, а именно попытка выдать массовое невежество за некую «новую норму».
Сотка туалетки, прикасса и годовасик
Как вы думаете, меняется ли язык из-за соцсетей, попсы и жаргона? Я вчера прочла комментарий какой-то гламурной тетки. Она пишет: «Купила себе сотку туалетки». То есть – вы могли и не понять, хе-хе, сто миллилитров туалетной воды.
Сотка туалетки – в этом мне уже послышалось что-то из уголовной лексики. Или, например, в группах по продаже одежды пишут: девочки, покидайте платья такого-то размера. Почему – «покидайте»? Но, может, это в принципе не связано с быстрым мышлением? Хотя мне кажется, связано – коротко пишут, и пишут на жаргоне, так принято, у людей просто отсутствует самоцензура.
- Да, я сначала подумал, хе-хе – «сотню рулонов туалетной бумаги». Но куда столько? Разве что на перепродажу, если у тетки ларек…
Сто грамм туалетной воды? Понятно всё про эту тетку. Никакая она не гламурная. Небогатая тетка. Совсем-совсем небогатая, уж извините. Гламурная, или просто обеспеченная тетка покупает туалетную воду во флаконах. В фирменной упаковке. А там обыкновенно бывает тридцать или пятьдесят граммов. Гламурная тетка говорит: «Купила флакончик…» и называет марку. А наша героиня покупает туалетную воду в разлив. Из-под крана, так сказать. Стоит на рынке прилавок, на прилавке емкости с краниками внизу, и там ей и нацедят сотку туалетки за вполне щадящую цену. «Взяла сотку туалетки, купила кой-что из молочки для своего годовасика…» Ну и прочие вкусняшки из прикасски.
Как-как? Откуда?!
- «Прикасска» - то, что продаётся перед кассой. При кассе, так сказать. Там бывает «сопутка» (сопутствующие товары, то есть батарейки, бритвы) – ну и «вкусняшки для мелких», типа чупа-чупсов, киндер-сюрпризов, жвачек…
Культура смс и мессенджеров? В одном моем рассказе я так троллила кое-кого – типа «я сейчас только смс-ки и читаю». Недалеко от истины, кстати, ха-ха.
- Да, наверное. Почти каждая социальная группа выдает свою культуру. В данном случае – давайте хоть на минутку избавимся от трепетной народнической любви ко всему необразованному и неграмотному – это культура низов и их низовая разговорная речь. Вернее, даже не разговорная.
Лет десять тому назад лингвист Максим Кронгауз сделал замечательное открытие. Раньше справедливо считалось, что есть устная речь – и речь письменная. Устной речью мы разговариваем, письменной – пишем разнообразные тексты, от служебных записок и любовных писем до художественной прозы и ученых сочинений. Но из-за революции гаджетов появилась третья речь, речь полу-устная, полу-письменная, речь смс-ок и мессенджеров, с ее сокращениями и как бы вынужденной небрежностью.
Когда вдруг перестали ставить точку и возвели это в принцип?
- Это на самом деле смешно. Я прекрасно понимаю, что в некоторых гаджетах переключать с букв на знаки препинания – особая задача (хотя и не такая уж трудная, если честно, еще одно движение пальцем). Поэтому последнюю точку не ставят. Лень, да и не всегда это надо, на самом-то деле. Ладно, согласились. Но вот зачем писать, что точка якобы «обозначает агрессию», что это задевает, оскорбляет – не знаю. Хотя вот мне, например, фраза без точки в конце кажется неоконченной; иногда я жду продолжения разговора. Особенно если там написано «я к тебе выезжаю» без точки. Прямо вот сейчас выезжаешь? Или через полчаса? Или это вопрос: «Ну так что? Я к тебе выезжаю? Ты меня ждешь?» С точкой всё как-то яснее.
В пятидесятые в Англии была такая литературная группировка, даже целое направление – «рассерженные молодые люди».
И кино такое было – английских «рассерженных». Замечательное, между прочим.
- Ну да. И писатели, кстати, хорошие - Джон Осборн, Кингсли Эмис, Джон Брэйн. А сейчас у нас и во всем мире появилось другое направление: «обиженные молодые люди». Которые пристально ищут, на что бы смертельно обидеться. Например, на точку после фразы «я тебя люблю».
Ха-ха, смешно.
Пьяный Оруэлл
…Я сейчас сижу и думаю не о рассерженных и даже не об обиженных, а о «торопливых молодых людях», которые навязывают свою спешку всем вокруг.
- Тут вот что интересно. Товарищ Сталин в своем «гениальном труде по языкознанию» сказал, что язык – явление внеклассовое, даже надклассовое, он служит всему народу. Настала пора чуточку поправить вождя и учителя. Язык на глазах превращается в очень даже классовую штучку.
Джордж Оруэлл окончил Итонский колледж – одну из самых аристократичных средних школ Англии. Стал очень левым журналистом. Однажды ему захотелось попасть в полицейский участок, чтобы потом сделать сенсационный репортаж о том, как полисмены издеваются над простым народом. Сказано – сделано: Оруэлл как следует напился и на людной улице стал приставать к прохожим, обнимать фонарные столбы и ложиться на тротуар. Подбежали полицейские, но, против всех его ожиданий, отвезли его не в полицию, а домой. Вежливо и заботливо. Чуть ли не на диван уложили, сняв ботинки.
Интересно, почему?
- Потому что по его «итонской» речи, по произношению и по словам, которые он употреблял, даже будучи смертельно пьяным, они поняли, что перед ними аристократ. Барин, говоря по-русски. А барина негоже тащить в участок, барина надо со всем почтением доставить в его барский дом. Дело даже не в том, что «может выйти себе дороже», что лондонские полисмены опасались неприятностей – нет! А в давнем и прочном британском уважении к аристократии. Которая, как мы поняли, узнается в первую очередь по языку, по прононсу и лексике.
Даже теперь, как пишет великая наблюдательница Англии, социальный антрополог (социальная антроположка?) Кейт Фокс – «что-что?» в среде рабочего класса говорят what?, в низах среднего класса pardon?, в верхушке среднего класса sorry?, а в настоящей родовой аристократии возвращаются к первозданной простоте - what, what?
Вот-вот. У них всё с точностью до наоборот.
- Да. Нижнюю часть среднего класса называют «страна Пардония». Какая-то мама говорила своему сыну, что лучше сказать fuck!, чем pardon?.
Поэтому я предсказываю, что скоро и русский язык – вместе с российским обществом, разумеется, – точно так же разделится как минимум на две части. На какие? Если совсем грубо, на грамотных и неграмотных. Я уверен, что есть очень много людей, которым не по дороге с тетенькой, которая «купила сотку туалетки», куда бы эта тетенька ни приглашала.
Вспомнил одну историю. Был у меня знакомый редактор на телевидении, дело было много лет назад. Он рассказывал, что познакомился с девушкой, и вот ведет ее к себе домой. Купили вина, конфет. Берет ее за руку и хочет перейти улицу на красный свет. А она говорит: «Ой, там минцанер!» «Кто?» «Минцанер на углу! Обштрафует!» Он тогда: «Прости, забыл, мне надо тут на работу позвонить из автомата». И убежал.
А вдруг это просто снобизм? Желание покрасоваться перед приятелями (недаром же этот редактор вам похвастался своей разборчивостью). Похвалиться перед самим собой. Вот какой я грамотный и эрудированный, я даже слова выговариваю не так, как все вот эти, простые и неотесанные…
- А почему я должен слова выговаривать неправильно? Почему я должен подражать неграмотной речи? Почему я должен приспосабливаться, стараться понравиться тем, кто пишет корявые смс-ки и «берет сотку туалетки»?
Насчет снобизма хочу процитировать персонажа одного своего рассказа: он, сравнительно молодой профессор, связался с медсестрой, и вот настал момент, когда он вроде бы должен на ней жениться. Но ему смертельно не хочется. «Боже, какой ужасный, какой постыдный, какой недостойный снобизм! – самобичевательно думал он, но тут же сам себя оправдывал: – А разве я не имею право на снобизм? Я к своему снобизму шел четверть века! Мой отец – рабочий, бригадир на стройке. Мама – счетовод в стройтресте. Я поступил в институт со второго раза, после армии. Учился до красных кругов перед глазами. Диплом, аспирантура, кандидатская, две монографии, докторская, это же мне не с неба упало! Не от папы-мамы. Я это сам себе заработал. Почему же я, профессор, с именем, с учениками – должен связывать свою жизнь с медсестрой? Пусть она даже раскрасавица! Не хочу! Мне перед папой покойным стыдно будет!»
Не всё так просто со снобизмом?
- Как бы да. Иногда мы просто путаем снобизм с уважением к собственному социальному капиталу.
Но вернемся к речевым, как нынче принято говорить, практикам.
Не надо идти на поводу у «безъязыкой улицы», которая стала «петь и разговаривать» посредством гаджетов и социальных сетей. Задача грамотных людей – учить тех, кто еще грамотен недостаточно. Примером, твердой позицией и просто объяснениями, как правильно говорить и писать. И ни в коем случае не перенимать вот этот мессенджерно-смсный стиль общения, вот эту «молочку» и «вкусняшки». Образованный слой народа должен учить остальных людей, как мыть руки, как следить за здоровьем. И как правильно писать и что читать – тоже.
Мизогин Толстой
…Иногда такая тоска заберет, так хочется лонгрида – однако (мы с вами по телефону говорили об этом) толку порой от него – прочтут и пишут такие глупости, глаза лезут из орбит. Из серии Толстой - мизогин, Анна Каренина с приветом и пр.
- Ну а что поделать. Толстой, да и Чехов тоже – жуткие мизогины, куда деваться. Гоголь и Достоевский – ксенофобы. Анна Каренина «кукушечкой поехала» - тут вообще спорить не о чем. Беда в том, что «обиженные молодые люди хотят, чтобы литературное произведение, даже столетней, даже двухвековой давности, соответствовало бы сегодняшней эмоциональной и этической моде. А иначе «фи». Иначе это реакционность, расизм, мизогиния, насилие. Тут уж действительно хочется руками развести.
…В школе, где я училась, многие делали блестящие успехи в математике, один потом стал доктором технических наук, двое - кандидатами, но по поводу литературы они мне сами говорили – «Диль, чо ему надо, а?» (это про Евгения Онегина). Тем более и правда, хе-хе, не совсем понятно, что ему надо, но эти мои ребята (не в Онегине дело, бог с ним), не получали удовольствия от пушкинского текста. Хотя они не виноваты, просто у них по-другому голова устроена…Так вот, может и правда уже ничего никому не надо? Навязывать ли простому человеку, или, скажем, «технарю» Томаса Манна – зачем? Зачем его насиловать? Простого человека, а не Манна.
- Тут интересная диалектика. Каждому отдельному технарю или даже гуманитарию в лайт-версии (политтехнологу, пиарщику, имиджмейкеру, рекламщику, копирайтеру и т.п.) – «Евгения Онегина» навязывать не надо. И Томаса Манна тоже. А вот обществу в целом, всему поколению школьников и студентов – надо. Нельзя разрывать течение культуры, течение языка, течение мысли. Если хотя бы 20 процентов учеников не будут понимать, что там надо было Евгению Онегину и в чем страшная ошибка Раскольникова – то остальные восемьдесят скоро разучатся втыкать гаджет в сеть. А потом – снимать штаны в туалете.
Вьетнамская попса
Человечество очень давно существует и, видимо, все-таки древний египтянин – другой человек, нежели современный. Жизнь всегда была сложной, скудной, люди боролись за существование, им было не до литературы. И вот я что думаю – сейчас, может они вернулись в свое пренатальное состояние и сделали это не без удовольствия? Это состояние такой суеты – туда пошел, сюда пошел, написал пост, смс, комментарий, обед сварганил, да и я сама отчасти так живу. Вот и день прошел, год, 10 лет, а там и Бог призовет. Живем как в библейские времена, будто у нас впереди тысяча лет, а время-то, наоборот, сжимается и тратить его, как и я тоже делаю, грешна, сидя в пролетарской сети Яндекс-Дзен – непростительное расточительство.
- Похоже, что жизнь сделала какой-то грандиозный цикл. Общество созидания. Общество накопления. Общество потребления. Общество переживания (это с конца семидесятых, когда стали особо важны чувства и впечатления, путешествия, карнавалы, романтические приключения). И наконец, общество тупления в социальных сетях. Пренатальное состояние, вы очень точно сказали. «Наг вышел я из чрева матери моей, наг и возвращусь туда». Туда, где полный покой и мягкое приятное щекотание. Что это нас так мило щекочет? Ласковые ручейки околоплодных вод? Или подводный ручей, омывающий полуистлевший скелет? Ах, да какая разница. Впереди новое рождение и новое скудное существование… Вот в такую замогильную лирику вы меня вогнали, Диляра.
Я не хотела, простите. С ростом народонаселения планеты, какого прежде никогда не было, наверно, не до «медленной» культуры, тем паче что она дробится, у каждого сообщества есть своя собственная, тем более существует много такого, о чем мы не имеем понятия, но ведь это тоже культура. Какая-нибудь, например, вьетнамская попса или зонги Сингапура – они отличные, я слушала. Или адаптированный буддизм (не только же европейские формы культуры существуют). Но вот беда – этот «адаптированный» буддизм, течение исторического времени в фильмах, например, тайца Вирасетакула, оказался непонятен большинству – и даже в странах, где буддизм исповедуют. Им тоже нужна попса. Да и здесь фильм, новаторский для истории кино в целом (прежде всего из-за понимания структуры Времени) был, в общем, не понят. Интеллектуалами в том числе – не всеми, но таки не понят. Окей, это частный случай, но я говорю вот о чем: значит, культура тоже становится профанной или уходит в стены университетов? Виноваты ли в этом гаджеты, как думаете? Или люди инертны просто?
- Тут много поразительно интересных вопросов. Но давайте об этом поговорим в следующий раз.
фото: Анна Артемьева
