Автор: Диляра Тасбулатова
Года два подряд Андрей Плахов дразнил нас в соцсетях отрывками своей будущей книги о Висконти. Тысячи «лайков» и благодарностей под его постами свидетельствовали о нетерпении, с каким мы ждали этот эпохальный труд. И вот наконец в петербургском издательстве «Сеанс» книга увидела свет.
Андрей Плахов
Долгожданная книга о Висконти наконец выходит, слава богу, несмотря на многие трудности. Раньше авторам любили задавать сакраментальный вопрос – какие, мол, чувства вы испытываете, не только закончив свой труд, но и доведя его до публикации. Вот и я задам такой вопрос.
- Книга писалась долго и не знаю, закончил ли бы я ее, если бы не ковид. Заодно за время локдауна я переслушал все оперы Вагнера, что весьма пригодилось. Книга была уже совсем готова к февралю 2022 года, и тут как раз стало ясно, что она может не выйти никогда. Тогда я подумал даже с какой-то легкостью: «Ну, значит, не судьба. Зато книга написана, а рукописи, как известно, не горят». Но благодаря героическому энтузиазму издательства «Сеанс» все произошло довольно быстро – они даже нашли последнюю порцию хорошей европейской бумаги и сдали труд в печать. Теперь я чувствую освобождение от многолетнего груза внутренней обязанности, который на мне висел.
…Висконти считается последним столпом великой гуманистической европейской культуры – в кино и в ХХ веке. Это обстоятельство накладывало на тебя какие-то обязательства – прежде всего, конечно, перед самим собой? Не было такого священного трепета, ступора, хотя ты человек многоопытный и высокопрофессиональный? Мне показалось, судя по обширным отрывкам из твоей книги, которую я ждала с нетерпением два года, что именно эта книга будет чем-то напоминать роман-житие. Больше, чем другие твои же?
-- У меня никогда не было священного трепета перед Висконти. Я его воспринимал как одного из своих отцов, который воспитал меня, научил любви к кино и дальше ведет по жизни. Начиная с прекрасной книжки Веры Шитовой, которую я прочел, еще не видя ни одного фильма Висконти, заочно полюбив его. И он меня сопровождает всю жизнь, помогая в трудных ситуациях.
Вероятно, в Европе о Висконти написано много книг, зато на русском твоя будет второй по счету - после книги Шитовой, написанной в шестидесятые? Не считая сборника «Висконти о Висконти», но там сценарии и различные высказывания, рецензии на его фильмы. Какой материал ты использовал – насколько я понимаю, собравшись было тоже писать книгу (не скажу, о ком), с этим есть сложности или нужно читать по-английски, а язык все же нам неродной. Таким образом, ты заполнишь эту брешь, и книга станет учебником, так мне кажется – во всяком случае, отрывки меня сильно впечатлили. Так, наверно?
- Эта книга – диалог не только с фильмами Висконти, но и с их описаниями у Шитовой. Я знаком с множеством английских, американских, французских и итальянских киноведческих работ о Висконти, но книга Шитовой – лучшая, хоть и написана в подцензурных советских условиях. Я имею в виду анализ творчества, потому что биографические книги – это другое, например, та, что написала Лоранс Скифано. Тут, конечно, преимущество у итальянцев, и я широко эту книгу использовал, хоть сам не писал биографию. А именно диалоги сквозь время. Я буду счастлив, если кто-то из более молодых захочет вступить в диалог с моей книгой.
Пересматривая фильмы для написания книги (думаю, так и было) открыл ли ты что-то новое для себя в Висконти? Его предсказания – а ведь он верил в человеческий разум - мне кажется, не оправдались. В отличие от Кубрика, который был мизантропом, Висконти, при всем его уме, был романтиком и в своем роде идеалистом. «Актуальны» ли его фильмы сейчас, в эпоху постпостмодернизма?
- Он не был ни романтиком, ни идеалистом. Он был стоиком и в известном смысле фаталистом. Его увлечение марксизмом было не умозрительным, как многие думают, а было как бы замещением религии: будучи аристократом, он чувствовал вину перед обездоленными за свое происхождение. Но свой горячий и страстный «феодальный», или «патриархальный» нрав он так и не смирил. Будь он жив, сейчас бы его, конечно, заклевали. Но он успел умереть вовремя. Висконти – режиссер на все времена, его фильмы актуальны будут всегда. Сейчас это особенно ясно, потому что все эти постмодернизмы кончились, и никакого Конца Истории нет, и даже Фукуяме запрещен въезд в Россию. На смену леопардам приходят шакалы, История возвращается и мифологизируется, значит, возвращается во всей своей актуальности и Висконти.
И, наконец, смешной вопрос – почему именно Висконти, не Альмодовар и не Гринуэй? Не Феллини? Я знаю, что он чуть ли не склонил тебя стать киноведом – ну, своими фильмами. Достаточная ли это причина?
Про Альмодовара мы уже сделали книгу – правда, коллективную. Из личных – хотел бы еще написать две небольших книжки - про Жака Деми и про Тарковского (но про последнего - в очень специальном субъективном ракурсе). А Висконти для меня просто режиссер номер один – и мне кажется, тут субъективное совпадает с объективным.
Спасибо. Я уже заказала несколько экземпляров для себя и на подарки.
Отрывок из книги Плахова о Висконти:
…Семь лет назад ушла из жизни ЛАУРА АНТОНЕЛЛИ – одна из красивейших актрис итальянского кино.
Вот фрагмент вскоре выходящей в свет моей книги «ВИСКОНТИ», посвященный фильму «Невинный» и его женским образам.
Едва закончив «Семейный портрет в интерьере», Висконти фонтанирует новыми проектами. Это – «Письма Пуччини к Сибил» о последней любви композитора, которого должен сыграть Марчелло Мастроянни, а его партнершами видятся Ванесса Редгрейв, Катрин Денев и Роми Шнайдер. Это – фильм о Зельде Фицджеральд на фоне Парижа 1920-х годов. Вновь возникает идея постановки «Волшебной горы» -- в гораздо более скромном варианте, всего в одной декорации и с двумя актерами – Хельмутом Бергером в роли Ганса Касторпа и Шарлоттой Рэмплинг в образе мадам Шоша. Но все эти идеи наталкиваются на непреодолимые препятствия, особенно, по свидетельству висконтиевской сценаристки Сюзо Чекки д’Амико, последняя: «Увы, ни один продюсер и слушать не захотел про историю болезни, которую будет снимать больной».
Парадоксальным образом последним фильмом Висконти, который он снимает в инвалидном кресле, измученный болезнью, становится сложно-постановочный -- историческая костюмная драма «Невинный», экранизация романа Габриэле д’Аннунцио. Режиссер скончался 27 марта 1976 года, когда «Невинный» находился в стадии озвучания, полгода не дожив до семидесяти лет.
…Сценарий «Невинного» был дописан, съемочная группа в сборе. Почти восстановившись после инсульта к весне 1975 года с помощью спартанской дисциплины и физических упражнений, Висконти готов к съемкам. Он намерен выйти на площадку, не опираясь на палку, во всеоружии режиссерского авторитета и символической власти. Но 3 апреля он падает в своей квартире, ломает шейку бедра. К съемкам удается приступить только осенью, после больницы, и теперь Висконти руководит процессом, сидя в инвалидном кресле. Врачи предупреждают, что этот фильм погубит его, но тут же добавляют, что пусть лучше он его все же снимет. Сам режиссер говорит журналистам, что даже если ему придется снимать лежа, он все равно не сдастся.
Габриэле Д’Аннунцио, с его пафосно героической биографией, с его симпатиями к милитаризму и фашизму, никак не принадлежал к числу писателей, духовно близких Висконти. В то же время он считал Д’Аннунцио крупным литератором, причастным к становлению интеллектуалов и эстетов его поколения. И когда «леваки» Альберто Моравиа и Пьер Паоло Пазолини уничижительно отзывались о Д’Аннунцио, Висконти язвительно замечал, что их идейный враг писал значительно лучше обоих. «Невинный» -- окончательный расчет режиссера с миром и героями декаданса, и в этом смысле он имеет полное право быть висконтиевским «последним фильмом».
Роман «Невинный» написан в 1892 году под влиянием ницшеанской идеи «сверхчеловека». Написан в форме исповеди главного героя, потомственного аристократа Туллио Эрмиля, совершившего неподвластное уму преступление и спустя год испытавшего «позыв к исповеди».
Д’Аннунцио многостранично описывает турбулентные отношения Туллио с женой Джулианой, во многом воспроизводящие те, что связывали писателя с его супругой Марией де Галлезе. Свою исключительность герой доказывает, заводя на глазах у всего общества сладострастные романы со светскими львицами и превращая жену в «сестру» -- богиню и жертву платонического культа.
Все эти «недостойные изыскания рафинированного маньяка», эти опыты «интеллектуального алхимика» вскоре получают неожиданную подпитку. Возникает подозрение, которое вскоре подтверждается, что Джулиана изменила мужу с писателем Филиппо д’Арборио, автором нашумевшего романа «Тайна» (тут д’Аннунцио позволил себе толику автоиронии, ведь это название совершенно в его духе). А потом – еще одно «страшное открытие»: Джулиана беременна, и, конечно, не от мужа. Когда Джулиана становится матерью, в воспаленном сознании Туллио начинает вызревать план избавления от ненавистного, напоминающего об измене ребенка…
Висконти, хоть и сохраняет основную интригу «Невинного», композиционно полностью перестраивает роман с помощью соавторов по сценарию Сузо Чекки д’Амико и Энрико Медиоли. Первая сцена фильма разыгрывается в фехтовальном зале, затем действие переносится в светский салон, так похожий на салон Вердюренов из романа Пруста. Гости делают вид, что с восторгом слушают фортепьянный концерт или модную певицу, а на самом деле приходят сюда ради интрижек, сплетен и демонстрации нарядов. Звезда этого высшего общества – знойная красавица-вдова графиня Раффо.
Нравы вырождающейся аристократии эпохи, когда Италия становилась буржуазной страной, Висконти живописует со знанием дела. Салонная скука, спорт, дуэли, адюльтеры – так протекает жизнь Туллио Эрмиля, на философствования остается не так уж много времени.
А когда в финале все же появляется желание исповеди, уже слишком поздно. Отвергнутый Джулианой, Туллио пытается найти понимание у более циничной Терезы, но и здесь встречает холодное презрение пополам с насмешкой – и это последний гвоздь, вбитый в гроб антигероя. Ни одна из двух любящих женщин не захотела стать адвокатом «невинного убийцы». И тогда Туллио Эрмиль сам выносит себе смертный приговор -- выходит на балкон и стреляется. Никакой жалости к нему зритель не испытает. Так Висконти в своем последнем фильме расправляется с ницшеанством и его итальянской версией – д’аннунцианством. Над погрязшими в своих растрепанных чувствах персонажами «Невинного» уже занес свой меч ХХ век -- век кровопролитных войн и диктатур.
Если же отвлечься от идеологических подоплек, «Невинного» можно воспринимать как выдающееся декоративное зрелище с вписанным в него первоклассным актерским ансамблем. (Туллио Эрмиля играет Джанкарло Джаннини, но посвященный ему фрагмент текста я здесь не привожу).
Если в романе Тереза Раффо была абстракцией, лишь разжигавшей «за кадром» чувственность Туллио, в фильме она превратилась в мощную фигуру из плоти и крови. Ее значение в сюжете возросло не только вследствие изменений в драматургии романа, но и благодаря снайперскому выбору актрисы. Американка Дженнифер О’Нил показала такой темперамент и эротический магнетизм, что итальянки должны просто изойтись завистью (хотя бы Валерия Морикони, дублировавшая О’Нил на итальянский). С первого ее появления в салоне ясно, кто здесь королева и кто будет повелевать поклонниками, тасовать их, как колоду карт. И хотя Тереза не на шутку влюбляется в Туллио, ведет она себя «по-мужски», охлаждая свой пыл, чтобы не попасть в зависимость к «деспоту» и «собственнику». Вместо того, чтобы страдать, она заставляет страдать других.
Родившаяся в Бразилии и сделавшая карьеру «королевы Б-фильмов» в США, Дженнифер О’Нил и в жизни проявила особый нрав, испытала столько острых ощущений, что их хватило бы на несколько романов. В четырнадцать лет она пыталась покончить с собой и две недели пробыла в коме, с детства была помешана на лошадях, но это увлечение еще в юности стоило ей перелома шеи и позвоночника. Это не помешало Дженнифер стать успешной моделью, потом актрисой. Девять раз она выходила замуж, мужья проматывали ее деньги и принуждали к сексу ее дочь, сын под влиянием семейной атмосферы пристрастился к наркотикам. Однажды Дженнифер чуть не погибла от огнестрельного ранения. Это случилось спустя шесть лет после «Невинного», который остался лучшим фильмом в ее актерской биографии.
Кадр из фильма "Невинный"
Не менее драматичной оказалась судьба Лауры Антонелли, играющей Джулиану. Две женщины в жизни героя настолько контрастны, что дали основания критику Нее Зоркой назвать одну черным, другую белым лебедем. Но и Джулиана не так бела и не так проста, как кажется. Ведь, потворствуя Туллио, она невольно предает своего ребенка, а в финале возлагает всю вину на мужа и полностью дистанцируется от него.
Хорошо известно, кого прочил Висконти на роли супругов Эрмиль. Если бы ему удалось осуществить свою мечту, в заглавных титрах стояли бы имена Алена Делона и Шарлотты Рэмплинг, и это был бы совсем другой фильм. Рэмплинг принесла бы с собой острый, угловатый, альтернативный тип женственности. Делон…Моя гипотеза состоит в том, что Делон с самого начала не собирался участвовать в этом проекте; он уже давно поставил точку в творческом романе с Висконти и не намеревался вступать второй раз в ту же воду. А то, что его отвратила идея играть убийцу младенца, всего лишь отговорка для журналистов.
Появление Лауры Антонелли в мире Висконти показалось пуристам шокирующим. Звезду эротических фильмов не считали серьезной актрисой, и даже после «Невинного» ее амплуа и репутация существенно не изменились. Последовала череда неудачных романов (самый болезненный – с Жан-Полем Бельмондо) и скандалов. Потянулись многолетние судебные процессы -- сначала по поводу хранения наркотиков, затем из-за коллагеновых уколов, обезобразивших лицо актрисы. Утратив красоту, Антонелли ушла из кино и из публичной жизни.
Но все это случилось позже. В «Невинном» она, в свои тридцать пять, предстает воплощением женского совершенства. У нее торс античной богини, и она не боится его обнажить, отдаваясь ласке партнера. Опыт прежних ролей, несомненно, помогает, а не мешает ей. И удивительное лицо – по словам самого Висконти, «губы – ее собственные, безо всякой помады; глаза – это ее глаза, нет необходимости в туши». Режиссер, не так часто восхищавшийся женским телом, добавляет: «О, если бы вы только увидели ее обнаженной!». Висконти обрушивается на тех, кто принижает актерские способности Антонелли или ищет в ее присутствии запах скандала. «Кто сказал, что красивая женщина не может быть талантливой актрисой?», -- восклицает он.
Антонелли оправдала это доверие, сыграв на мельчайших психологических нюансах драму покорной жены, отвергнутой мужем, пережившей увлечение другим мужчиной и вынужденной расплачиваться за это жизнью собственного ребенка. Если в ее сопернице Терезе уже закипает кровь воинствующего феминизма, Джулиана почти до конца остается женщиной уходящего XIX века; тем сильнее сражает Туллио ее финальный бунт.
Висконти знал, что «Невинный» -- его последний фильм. Что он так и не снимет своего Пруста. Вот почему поверх проблематики, сюжета и персонажей «Невинного» он прочертил отчетливую «прустовскую линию». Вспоминает постоянно работавший с Висконти художник Пьеро Този: «Изогнутого силуэта платья с турнюрами я давно изучил и уже рисовал их на эскизах для другого фильма Висконти «В поисках утраченного времени» по Прусту еще в 1970-м году».
И они все ожили, эти платья, зашелестели складками в «Невинном». Багровое, светло-зеленое – на Терезе. Розовое, белое с черными зигзагами и зеленое, другого оттенка – на Джулиане. У обеих на головах – букеты из цветов, бутонов и листьев, растительные пиршества в духе эпохи «либерти».
Игра и борьба цветов продолжаются в течение всего фильма. В начальных «салонных» эпизодах в женских нарядах доминирует красный -- под тон бархатных кресел и портьер. А трагическую развязку героини-соперницы встречают в элегантном черном облачении.
Кульминацией же цветового сюжета звучат (а они действительно «звучат», как музыка) белый и сиреневый. По мере того, как действие приближается к Сиреневой вилле, сакральному месту для четы Эрмилей – ключевым в гамме цветов становится сиреневый, лиловый, фиолетовый. Этот спектр оттенков в христианстве ассоциируется с раскаянием, смирением, кротостью, печалью и долготерпением. Он становится символом святого уединения, а в убранстве епископа и кардинала означает воздержанность. Это загадочный цвет сокровенных знаний, тишины и самоотречения. Подлинный шедевр – Лаура Антонелли в сиреневом приталенном платье и такого же цвета вуали, полностью закрывающей лицо и превращающей женщину в живую мумию.
Но лиловый цвет пробуждает и другие ассоциации: невольно воображаешь дом Германтов и «теплую, яркую, свежую лиловь». Конечно, Висконти вспоминал не только любимый роман, но свое прошлое и свою семью, так похожую на изображенные Прустом. Джулиана, какой он показал ее, стала последним зеркалом, в котором отразилась его мать донна Карла.
Самая элегантная дама Милана эпохи д’Аннунцио, затянутая в корсеты и вуали, была иконой стиля и героиней первых полос модных журналов. Ее шляпы с цветами, перчатки с полосками, меховые манто и кружевные зонты вкупе с неотразимым обаянием кружили головы. Но была и суровая изнанка этого образа. Многодетная мать, женщина с трудной судьбой, познавшая и потерю ребенка, и жизнь под одной крышей с мужем-нарциссом – это тоже была донна Карла, и это о ней Висконти снял большинство своих фильмов, выведя ее под разными именами.
Историческое, личное и приобретенное через культуру -- современную форму мифологии – переплавилось в последнее кинотворение Лукино Висконти.
Приобрести книгу: https://shop.seance.ru/visconti
фото: SIPA/FOTODOM; личный архив А. Плахова; kinopoisk.ru
