Бух! Бух! Сотрясаются стёкла. Что за народ? Не выключают ни днём ни ночью. Тяжёлый рок, называемый ими музыкой, перетряхивает всего! И главное – душу! Вот только это ты и заслужил?.. В подтверждение – добавили громкость. Удары эти выбивают из тебя всё, чем гордился. Интеллектуал? Весельчак? Но не сейчас. И не здесь. И уже никогда. Тяжёлый рок наступает, тупо и безлико!
Другое дело − когда мы с друзьями поплыли по Ладоге, на маленьком катере. И я взял переносной свой магнитофон, «маг», как говорили тогда. И думаю, соседи по коммуналке, не разделяющие моих пристрастий, вздохнули с облегчением. И когда над угрюмой гладью стали вдруг собираться тучи − врубили наш любимый «Рок-раунд-о-клок!» бессмертного Элвиса.
Но там вокруг хотя бы не было никого!.. Ну как никого? Примерно через минуту из тёмной воды рядом с бортом вдруг резко высунулась абсолютно лысая, чёрная голова с возмущённо вытаращенными глазами и не мигая смотрела на нас. Некоторое время нами владел ужас… Примерещилось? Но башка не исчезала! Наверное, примерно так я бы теперь смотрел на верхних соседей, если б ворвался к ним. И думаю, они бы ужаснулись, как я тогда. Я робко выключил музыку.
−…Тюлень? − неуверенно проговорил Никита, наш капитан, и мы дико захохотали, и возмущённый наш гость, а вернее хозяин, тут же исчез.
И видать, нажаловался кому надо в ихнем жэке − и началось! Сперва по тёмной, словно стальной воде пошла мелкая, а потом крупная рябь. Первой же мощной волной залило через щели мотор, как железную бочку, и он, хрюкнув, умолк. С тоской мы слушали нарастающий свист ветра.
И главным «свистком» оказалась наша корявая мачта. Стало темно. Нас несло, кажется, к берегу, но тут и берег страшен: вся Ладога, как зубами, окаймлена острыми камнями. Доигрались! Мы испуганно переглянулись…
И тут я врубил «маг»! На полную мощность. С визгом ветра сражался ансамбль «Вингз» («Крылья»), созданный бессмертным Маккартни после распада «Битлз». Припев мы орали вместе с ним – и надо сказать, он нам помогал: «Хоп!» − мы взбирались, как на гору, на огромную волну, посеребрённую луной. «Эй хоп!» − мы летели с серебристой горы в мрачную пропасть, на дне которой сверкали огромные камни. И только песня оборвалась, катер тут же с треском вклинился между двумя острыми камнями и застрял в них. Волна теперь не поднимала нас − мы были внутри её. Как схлынула − мы прыгнули за борт и поплыли. Но перед этим я перемотал «Вингз» и пустил снова.
Камни, которые были теперь позади, к счастью, гасили волны. Но не совсем. Капитан наш Никита плыл, подняв в одной руке чайник – должны же мы как-то согреться… если доплывём. С водой, похоже, перебоев не будет. Матрос Слава плыл, надев на голову вместо шапочки бабу с пышной юбкой, одеваемую обычно на чайник. Необходимая вещь. А я грёб одной рукой, другой придерживая магнитофон на голове… Думал ли сэр Пол Маккартни, который к тому времени уже стал пэром Англии, что ему придётся петь в столь ужасающих обстоятельствах? «Хоп! Эй хоп!» − орали мы вместе с ним. Потому и выплыли. Когда рок спасает − он с нами, а не против нас… как сейчас. Но − криков, стонов, жалоб, склок от меня не дождутся. Только восторг!
Позвал на кухню жену: «Слышишь?» − «Что, Венчик?» − «Рок!» − «А-а…» Она, как всегда теперь, робко улыбалась. «…Это хорошо?» − вопросительно глянула на меня. Теперь всё для неё подарок. Эх, как она плясала когда-то! Лучше всех! «Отлично! − сказал я. − Теперь мы, как только выходим на кухню, танцуем рок!» − «Правда? Я рада, Венчик!» Ладони наши соединились, как раньше. Откинул её на длину руки, дёрнул к себе, потом прокрутил! Может! Да и я! И вдруг − затихло у них… Ну что там у вас? Врубайте!
