Не знаю как вы, лично я только недавно осознала, что живу в стране победившего постмодернизма. Вы не подумайте, я не сама такая умная, умный у меня сын, а я просто умею задавать вопросы. Должно же было хоть что-то сохраниться от старых научных времен. Ну вот и сохранилось. Зато теперь, когда я все про нас поняла, я просто не могу молчать. Но давайте по порядку.
Про постмодерн в искусстве все конечно слышали. К тому же достаточно прочитать что-то Курта Воннегута или Умберто Эко, чтобы при случае можно было про этот самый постмодерн порассуждать. С постмодерном в философии уже будет посложнее. И дело даже не в том, что есть много разных направлений – от Бодрийяра до Фуко, хотя сам Бодрийяр не считает себя постмодернистом. Дело в том, что постмодерн «отменяет» почти все, что было в философии и политике раньше – истину и идеологии, ценности и реальность. Ну не то, чтобы саму реальность, а связь между субъектом и объектом, когда виртуальность полностью подменяет собой реальность. Чтобы было проще это представить, вспомните или пересмотрите «Матрицу». Ту, самую первую, 1999 года. И да, ведь совсем не случайно Нео достает компьютерный диск из книги Бодрийяра «Симулякры и симуляция». И хотя сам Бодрийяр считал, что фильм искажает его представление о симулякрах, картина стала не просто культовой. Она заставила многих задуматься о вызовах, на которые предстоит ответить человечеству, чтобы выжить.
Но, пожалуй, главная опасность постмодерна - отрицание истины. Вернее так - истин может быть много, как и интерпретаций истории. Вместо истины у нас есть конкуренция нарративов. У кого больше возможностей в продвижении своего нарратива, тот и побеждает в борьбе за общественное мнение, а значит и за сегодняшнее представление об истине. Точно так же и реальности не существует, есть лишь ее отражение в средствах массовой информации. Реальность – это то, что нам показал телевизор, ну или компьютер. Реальности вне картинки на экране не существует! Собственно эти два примера показывают, почему постмодерн «отменяет» идеологии. Идеологическая борьба подменяется или заменяется, как кому нравится, борьбой нарративов или даже борьбой СМИ, эти нарративы продвигающих, или даже не СМИ, а блогеров-миллионников. Но и объективной истории не существует – есть лишь тексты, написанные историками, такая своеобразная литература. Это уже постмодерн в исторической науке.
Если нет истины, нет идеологии, нет фактов, то что есть? Есть хаос. Но это не просто беспорядок, это самоорганизующийся беспорядок. У постмодерниста хаос не противостоит космосу, он с ним объединяется в хаосмос. Ну что? Получилось у меня вас запутать или напугать?
За XX-й век постмодернизм прошел свой путь от искусства через философию и, наконец, в веке XXI-ом добрался до политики. И если течения искусства интересуют лишь любителей этого самого искусства, интеллектуалов, просвещенную публику и коллекционеров, философией интересуются ученые и примкнувшие к ним наблюдатели, то политика касается каждого из нас, потому что именно она определяет нашу жизнь.
Владислав Сурков – человек безусловно талантливый. Как у него получилось убедить президента в том, что за постмодернизмом будущее, тоже более или менее понятно. Тогда, в начале нулевых, казалось, что в США постмодернизм захватывает все новые и новые высоты. К тому же, в самой основе постмодерна лежит отрицание абсолютной истины, а в международных отношениях – однополярного мира. Да-да. В международных отношениях тоже есть постмодерн. Он вездесущ! Кстати, этот простой тезис – мы живем в государстве победившего постмодерна – все объясняет. И отсутствие государственной идеологии, и эклектичность государственных символов, когда смешивается царский герб и советский гимн, и даже Лавров с Захаровой, которые совсем не похожи на сотрудников министерства иностранных дел, становятся понятными, если это МИД государства постмодерна. Ведь постмодерн все деконструирует, над всем иронизирует.
Но!!! Сурков забыл или не понял самого главного. Постмодерн хорош для разрушения власти. С этого он начинался и под это заточен. Когда сама власть пытается быть постмодернистской, она разрушает сама себя. Ведь истины нет, нет идеологии, а нарративы можно продвигать и мощнее, чем это делает сама власть. И еще – постмодерн отрицает насилие, это попытка защититься от насилия власти, а не наоборот. Да и вообще постмодернистская власть – оксюморон.
Так что же будет дальше? Сможет ли постмодерн продолжить свое триумфальное шествие по планете? Бодрийяр обращал особенное внимание на опасность формирования виртуальной реальности, в первую очередь с помощью СМИ, практически полностью независимой от подлинной реальности и произвольно конструирующей смыслы и трактовки этой реальности. Последним бастионом реальности становится смерть. Именно поэтому подход Бодрийяра называют апокалиптическим. Он считал, что только катастрофа позволит человечеству вернуться к нормальности – идеалам эпохи Просвещения, научной картине мира, гуманистическим ценностям, важности образования. Что-то мне подсказывает, что предсказания Бодрийяра начинают сбываться прямо сейчас. Человечество просыпается, а постмодернизм возвращается туда, где он и был – в искусство.
