Автор: Диляра Тасбулатова
ММКФ, Московский Международный кинофестиваль, стартовавший еще до войны, в далеком 1935-м, и возобновленный через 22 года, в августе 1959-го, отмечает очередную годовщину.
…Я, пожалуй, не буду пересказывать общеизвестные скандалы, связанные с этим мероприятием, самый знаменитый из которых – принципиальность Григория Чухрая, настоявшего на Гран-при за «Восемь с половиной» Феллини, в обход абсурдной отечественной поделке, фильму «Знакомьтесь, Балуев!». Прославившемуся разве что благодаря этому знаменитому скандалу. Хотя, конечно, поступок Григория Васильевича настолько наглядный и демонстративно принципиальный, что может служить иллюстрацией к постулату о роли личности в истории, пусть и в истории одного фестиваля. Учитывая, как говаривали лекторы в сельских клубах, международную обстановку, как водится, сложную, поступок Чухрая сродни чуть ли не подвигу. Если продолжить в духе риторики этих самых лекторов, то Чухрай, хоть на него и всячески давили (а он в ответ шмякал об стол партбилет, потерять который было страшнее потери девственности), способствовал «сближению стран и потеплению международного климата». Даже ценой партбилета, который, в отличие от девственности, не восстанавливается. Или восстанавливается в редчайших случаях. Недаром в фильме тридцатых потеря такового считалась изменой родине.
Ну а если серьезно, это был настоящий прорыв: одно то, что сам Феллини согласился участвовать в фестивале коммунистической страны, да еще с малопонятным (иные до сих пор досмотреть не могут) шедевром о муках художника, да еще терпеливо ждал до конца своей участи, дорогого стоит.
Марина Влади и её муж, актёр Робер Осейн. ММКФ. 1959 год
Сегодня такое нам вряд ли светит: с трудом представляю, например, Триера, который, отдав свой фильм ММКФ, сидит в Москве долгих 10 дней, ожидая финального призового расклада, а потом, проиграв, рыдает в номере «Националя». Требование девственности (чтобы фильм был абсолютно «чистым», то бишь нигде никому не демонстрировался, включая тещу) очень, кстати, вредит ММКФ: больше никто ранга Феллини не отдаст нам свою картину, хоть ты тресни.
…Второй прорыв случился уже в достопамятном 1987-м, еще при СССР, когда страна вдруг вошла в моду благодаря Перестройке, Горбачеву и постепенному обретению нами «человеческого лица». Знаменитый фестиваль, не помню, какой по счету, блистал, кипел и пенился: в Доме кино можно было запросто увидеть суперзвезд вроде Мастроянни, Волонте, Депардье и даже Феллини - причем в качестве участника, с фильмом, вновь, как в начале 60-х, участвовавшем в конкурсе. Пожаловал в Первопрестольную и сам Де Ниро, возглавив большое жюри. Под его патронатом (как, однако, сюжет закольцевался!) побеждает опять Феллини (ну а кто же еще?) с фильмом «Интервью», а Энтони Хопкинсу вручают приз за «Чаринг Кросс Роуд, 84».
Через два года, хотя интерес к нашей стране поубавился, на ММКФ было столь выдающееся жюри, что ему бы позавидовали и Канны: председатель - Анджей Вайда собственной персоной, классик, величайший режиссер ХХ века, да и в состав жюри входили сплошь звезды мировой режиссуры: Эмир Кустурица, Иржи Менцель, Чжан Имоу, Йос Стеллинг, все как один интеллектуалы. Столь сильный состав встречается довольно редко, даже и в Каннах.
Но вообще-то ММКФ – очень неровный фестиваль, который ругают за плохую организацию, хамство по отношению к прессе, за то, что в эпоху ковида даже аккредитованным приходилось доставать билеты и пр. За порой скверную конкурсную программу – и вот тут возникает очень сложная дилемма, касающаяся опять-таки пресловутой «девственности», о которой я упомянула выше: если убрать требование новизны, ММКФ тут же лишится категории «А» и станет просто смотром достижений, как ВДНХ примерно; если же категорию «А» оставить, то возникает проблема с качественным конкурсом. Ибо всё выдающееся забирают себе Канны, Венеция и Берлин. Следовательно, ММКФ не смог обрести такую же, как европейские фестивали, репутацию: но сетовать на это так же смешно, как удивляться размеру российских пенсий и падающей экономике. Любое мероприятия национального размаха, извините за трюизм, отражает ментальность страны и ее экономическое устройство.
Меняется и имидж фестиваля: до Перестройки москвичи могли увидеть что-то новое только во время ММКФ, да и то выстаивая очереди по ночам. С появлением Интернета ситуация, конечно, стала совершенно иной, докатились: билеты у входа в «Октябрь» продают бабушки антисанитарного вида, распространяющие, помимо билетов, и пригласительные, которые в свою очередь выклянчили у журналистов. Во времена оны нужно было быть директором «Елисеевского», не меньше, чтобы не стоять ночью в очереди, а не подозрительной бабушкой.
С программой, которая во времена оны гремела по всей Москве (чего стоит ночной полузапрещенный просмотр «Невыносимой легкости бытия») тоже не совсем понятно – чтобы уяснить, на что стоит идти, надо приезжать с утра и с пристрастием допрашивать самых осведомленных киноманов со стажем.
И тем не менее. До ковида (теперь, как я уже писала, засада с билетами) я, несмотря ни на что, любила ММКФ: пусть в кинотеатре «Октябрь» и тесно, и податься особо некуда, кроме дорогих кафе (те, что рядом, тоже почему-то закрылись, война бизнесов, видимо), там всегда можно было посмотреть интересные внеконкурсные программы. Иногда и по четыре фильма в день, весьма информативно. Помню, как мы еле прорвались на просмотр «Шапито-шоу» Сергея Лобана, нашего нового Гайдая (семь лет в простое, замечу мимоходом), где люди висели чуть ли не на люстрах, а главный пожарник хватался за голову, угрожая показательным самосожжением; помню и ПРОК, профессиональный клуб кинематографистов (но это гораздо раньше), с его бешеным драйвом, стильными вечеринками и джазом.
Те, кто не ездил в Канны и Венецию, могли увидеть каннско-венецианскую программу на ММКФ – чтобы не смотреть на мир, как раньше, глазами Капралова (только он ездил на фестивали во времена СССР); за эти 10 дней, которые «потрясли мир», и начинающий киноман мог неплохо пополнить свой интеллектуальный багаж.
Интересно, что и Красная дорожка, в свое время смехотворно провинциальная, стала более гламурной, а платья наших звезд уже могли тягаться с нарядами каннской элиты: а ведь это тоже имеет значение для шика-блеска, для светской составляющей любого мероприятия такого рода.
Поэтому вопли о том, что, мол, зачем нам Брэд Питт или Николсон, которые ровно на сутки приезжают, бессмысленны: это, конечно, недешево, но фестиваль – это еще и звезды, а не только интеллектуальная составляющая. То же самое, кстати, говорят и о Каннах – мол, парад буржуазной роскоши, и только. Нет, не только: Канны тем и хороши, что интеллектуальное спорит здесь с роскошью; впрочем, в этом соревновании нет победителей, одно дополняет другое.
…Если сравнить собственные репортажи с ММКФ, можно заподозрить себя же в раздвоении личности, настолько один год не похож на другой, бывают и большие удачи (правда, не без организационных накладок, которых в Европе практически нет), а бывают и страшные провалы. И хотя у президента ММКФ, г-на Михалкова, есть международное имя и даже Оскар, организатор он далеко не лучший. Неудивительно – занимая сто должностей, трудно добиться успеха даже в одной. С другой стороны, в ситуации вертикального управления только ему, возможно, могут дать столь солидный бюджет, 115 млн рублей (до кризиса 14 года было сравнимо с бюджетом крупных европейских фестивалей).
Победители ММКФ-2021
Видимо, что-то меняется, и настолько, что большой стиль и классическая драматургия больше не в чести – даже на таком, в общем, второстепенном фестивале, как ММКФ.
фото: Архив фотобанка/FOTODOM: moscowfilmfestival.ru
