Из Китая изгнали Винни-Пуха. Под запрет попал фильм “Кристофер Робин”, снятый в студии Disney, и различные публикации знаменитой сказки Алана Александра Милна. В соцсетях пишут, что китайские чиновники решили поизучать “Приключения Винни-Пуха” и увидели там чуждые западные идеи, а также вредные для детей разные неприличные коннотации.
В частности, им не понравилась гендерная неоднозначность имени и всего образа Пуха. Они также обнаружили женоподобные черты в поведении Кристофера Робина и “эротическую двусмысленность некоторых игр” обитателей Чудесного леса.
Винни-Пуху не повезло не только в Китае. Его отказывались публиковать и в Советском Союзе: в 1959 году Детгиз отверг “Винни-Пуха” – как было сказано, за “американизированный дух этой книги”. Позже сказку все же разрешили, но некоторые главы цензоры обрезали и видоизменили.
Примерно так же творчески переработали книгу “Малыш и Карлсон, который живет на крыше”. В соответствии с официальной идеологией Карлсону решили придать побольше оптимизма и бодрости. Его улучшили, сделали добрым, чему Астрид Линдгрен очень удивлялась.
Как она говорила, в ее представлении Карлсон отрицательный герой, а в Советском Союзе его сделали добрым, сказочным персонажем, другом детей. “Какие же несчастные в СССР дети, если даже этот гнусный жадюга кажется им положительным героем”, – писала Линдгрен.
И за этими историями с Винни-Пухом и Карлсоном стоит целая эпоха тотальной вивисекции детских сказок, когда “неправильные” книжки резали вдоль и поперек. Исправляли все подряд – и иностранные сказки, и произведения отечественных литераторов.
Особенно советские начальники невзлюбили Корнея Чуковского, которого периодически травили на протяжении всей его жизни. В “Крокодиле”, например, увидели восхваление Керенского, завуалированное описание событий лета 1917 года, когда главнокомандующий русской армией генерал Корнилов поднял мятеж против временного правительства.
Керенский тогда объявил Корнилова изменником, взял командование на себя, и мятеж был подавлен. И вот Чуковского обвинили в том, что под видом Крокодила он показал Корнилова, а победивший Крокодила Ваня Васильчиков – замаскированный Керенский, и что на самом деле это о Керенском хвалебные стихи в сказке:
Спаситель Петрограда
От яростного гада.
Чуковский всячески сопротивлялся цензуре, и тогда по нему ударили тяжелой артиллерией – из Кремля. В газетах появилась статья с требованием запретить подобные книги и изъять их из библиотек. Такие требования содержались в резолюции “Общего собрания родителей Кремлевского детсада”.
Действительно, разные легкомысленные стихи явно не соответствовали духу образцовых советских яслей и детсадов. Там детей приучали совсем к другому: вести классовую борьбу, распознавать врагов народа, чтить павших героев революции.
Наглядное представление о том, как понимали правильное дошкольное воспитание, дает история с яслями в Ленинграде: когда умер один из вождей большевиков, редактор “Правды” Лев Михайлов, их превратили в “Очаг-ясли имени Михайлова”. В центральном зале установили урну с его прахом, и у этой урны детям читали политинформации. Политических тем стали требовать даже от сборников колыбельных песен, и начальник Главискусства СССР Феликс Кон в одном из своих докладов объявил: “Советская колыбельная – это не буржуазная колыбельная, она должна будить ребенка, вести его за собой”.
Понятно, что в такой атмосфере не было места сомнительным сказкам вроде тех, что писал Чуковский. Он публично каялся, называл свои произведения отсталыми и обещал написать поэму “Веселая колхозия”. Правда, это обещание он так и не выполнил. Зато позже, во время войны, написал казалось бы исключительно правильное антифашистское произведение.
Чуковский оперативно приспособил к теме дня свои сказки про Бармалея – и выпустил книжку под названием “Одолеем Бармалея”. Там советские дети и животные воюют против пиратов-фашистов:
Ты, лягушка-пулеметчик,
Схоронися за кусточек,
Вы, орлицы-партизанки,
Бейте вражеские танки.
Но в итоге Чуковского опять отругали. “Правда” откликнулась на его сказку статьей "Пошлая и вредная стряпня”.
Как считают историки, сказка не понравилось самому Сталину: он посчитал, что у Чуковского какое-то ерническое отношение к военной теме. Говорят, особенное раздражение у вождя вызвали фантазии Чуковского о том, как наступит день победы, и дети в этот день увидят разные чудеса: “Куры станут павами, лысые – кудрявыми…”
Ситуацию еще больше усугубили руководители Союза писателей, которые выдвинули сказку “Одолеем Бармалея”… на Сталинскую премию. Тут Сталин совсем рассвирепел, и приказал уничтожить уже напечатанный тираж сказки.
Значительно лучше военная тема получалась у Маршака. Вот его стихи Сталину очень понравились – в частности, сатирический рассказ о “юном гитлеровце Фрице”. В рассказе описывалось, как он в школе сдает экзамен на аттестат “зверости”:
Похвалил учителя Фрица:
“Этот парень пригодится”.
Рада мама, счастлив папа:
Фрица приняли в гестапо.
Маршак за свои военные стихи для детей получил Сталинскую премию, но и у него цензура находила, к чему придраться. Все, конечно, помнят его стихи “Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж“– о том, как часть багажа в поезде потерялась. Так вот, в этих стихах цензоры усмотрели клевету на советские железные дороги.
Вспоминается, как известный царский цензор Александр Никитенко в своих мемуарах описывал порядки, существовавшие при Николае I. Тогда началось строительство железных дорог – и железнодорожное начальство потребовало, чтобы любая публикация, упоминавшая министерство путей сообщения, проходила в нем дополнительную предварительную цензуру. Прошло сто лет – и все опять повторилось: точно так же стали действовать и советские ведомства, заставляя согласовать с ними даже детские стихи.
А у меня есть и личные воспоминания о том, с какими удивительными обвинениями порой сталкиваются авторы и издатели детских сказок. В моем архиве сохранилось несколько смешных писем, которые я получил, когда работал ведущим на РЕН ТВ.
В одном письме автор, сотрудник прокуратуры, требовал рассказать телезрителям о том, какая плохая и вредные для детей сказка “Красная Шапочка”: оказывается, она воспитывает ненависть к мужчинам. По мнению автора письма, мужчина в сказке изображен в весьма неприглядном образе – как безжалостное животное (волк), и развязка истории Красной Шапочки выглядит как торжество и победа женщин, ненавидящих мужчин.
Но настоящий шедевр – это письмо от одного школьного учителя: он призвал сотрудников телевидения поддержать его требование запретить показывать мультфильм “Ну, погоди!”.
Вот какие он давал пояснения: “Мечтания волка о зайце слишком сладострастны (для еды): волк прижимается к нему, щупает, щекочет – вожделеет”. “Заяц выглядит непристойно для детского мультфильма: он кокетливо вскрикивает женским голосом, надевает платье, а в одной из серий появляется даже надувной заяц – что вызывает ассоциации с надувной куклой из секс-шопа”.
Автор письма честно сообщил, что списал формулировки из книги одного литературного критика: как он объяснял, эта книга открыла ему глаза на истинный характер отношений волка и зайца.
Можно сказать по поводу этих писем: смешные городские сумасшедшие. Но примерно так и работала цензура более семидесяти лет в нашей стране, находя самые невероятные вещи в детских книжках…
фото: Topfoto/FOTODOM
