ВСЕ КОНЧИЛОСЬ?
Фима приоткрыл глаза. Что это было? То ли горячечный бред, то ли обрывки сна овладевали сознанием и беспорядочно чередовались, словно кинопленка, склеенная из случайных эпизодов.
Внезапно все остановилось, застыло, уперлось в невидимую преграду. И кто-то властный отодвинул ее, как раздвигают тяжелые шторы.
Он ошалело повел взглядом с плюшевой игрушки, свисавшей с люстры, на саму люстру, на верхний книжный стеллаж, выделявшийся такими знакомыми, яркими альбомными корешками. И внезапно осознал, что он дома, дома, в своей постели. Живой.
Теплая рука дотронулась до плеча. Он слегка повернул голову направо – Юлька. Она беззвучно плакала, но ее полуулыбка, мягкая, счастливая, родная, волшебно вернула Фиму к реальности, в тот уютный мир, где всегда было хорошо и спокойно. «Она рядом. Все кончилось. Я жив. Мы живем дальше» - промелькнуло в мыслях, и благодатный покой пролился в душу.
Слабость мешала встать, голова слегка кружилась. Так бывало обычно после сильных скачков давления и дозы гипотензивных лекарств. Юлька отошла на кухню и вернулась с тарелкой его любимой овсяной каши с курагой и черносливом. Она молча кормила его из ложечки как ребенка малого, и он с готовностью принимал эту роль после всего пережитого. Она понимала и подыгрывала, трогательно приговаривая «за папу», «за маму», «за Юлю, за Сашеньку»…
- У тебя был криз и стресс, ты двое суток бредил, врачи настаивали на больнице, но я не отдала. И правильно сделала. Теперь надо просто полежать в покое, попить таблеточки. Постарайся ни о чем не думать и не вспоминать – хотя бы сегодня. Завтра поговорим, все обсудим. И еще: мы в безопасности, нас охраняют, как национальное достояние. Это Вадима фраза, твоего спасителя, я просто цитирую. Они вокруг дома, в подъезде, в холле, не знаю – человек, наверно, десять. Старший очень любезен. Да, мой дорогой, всю жизнь ты хотел одного – оставаться в тени. И вот тебе, пожалуйста: знаменитость, жертва режима, толпа охраны… Поздравляю, живу мечтой об автографе.
Она засмеялась своим низковатым грудным смехом и, заботливо подтянув одеяло к подбородку, вышла.
Фима уснул и проспал до следующего утра. В девять поднялся, натянул халат и отправился на кухню, где жена уже хлопотала у плиты, варганя фирменную яичницу с луком, помидорами и заморскими травами. На столе Фогель увидел позавчерашний номер «Мысли». Огромная шапка на первой полосе сообщала «Председатель ФКП скончался».
В краткой аннотации, предварявшей статью, (Фогель всегда называл это, как профессиональные газетчики: «лид») уточнялось: «Заподозренный в государственных и уголовных преступлениях Ф.З.Мудрик скончался, не приходя в сознание, в больнице, куда был доставлен после обширного инсульта».
- Позавтракай, потом прочтешь, - с безнадежностью в голосе попросила жена.
Разумеется, он тотчас схватил газету и плюхнулся в кресло. Пространное информационное сообщение на первой полосе сопровождалось сноской на вторую.
Двое суток провалявшийся в полубеспамятстве Фима узнал, что в стране готовился государственный переворот, во главе которого стоял Мудрик и некоторые руководители силовых структур. Верные президенту люди вовремя раскрыли коварный замысле и пресекли деятельность заговорщиков. Обстоятельства благоприятствовали проведенной операции, так как в последний момент здоровье подвело Мудрика, случился обширный инсульт. Спецназ президента предпринял штурм резиденции председателя ФКП, почти не встретил сопротивления и с минимальными потерями занял ее. Были обнаружены многочисленные документы, подтверждающие антигосударственные намерения реакционеров и изменников. Из казематов, оборудованных в крепости, освобождены беззаконно удерживавшиеся там люди, в числе которых оказался и пропавший более недели назад журналист Ефим Фогель. Его история представляет особый интерес в контексте событий. Далее шла отсылка к материалу на развороте.
Развернув газету, Фима обнаружил в правом верхнем углу свое фото, на котором он представал в тюремной робе, немногим краше смерти. Снимали явно не позднее получаса после завершения штурма, когда репортер вслед за спецназом проник в мемориальную комнату-бункер покойного тирана, где и застал избитого журналиста в обморочном состоянии.
Вся страница представляла собой душераздирающий симбиоз очерка и публицистики. Материал содержал некоторые подробности по делу «суслика» и обещал следить за ходом следствия. Что-то, оказывается, поведал и похищенный Е.Р.Фогель в интервью там же, в бункере.
Фима, убей бог, не помнил, чтобы делился впечатлениями. Видимо, корреспонденту дополнительно оказали мощную информационную поддержку. И сам он многое домыслил весьма проницательно и достоверно.
Итак, что же узнала страна о заговоре и об удивительном пересечении вертикали власти в лице покойного ныне Мудрика с горизонталью судьбы скромного составителя кроссвордов?
В общих чертах все выглядело так…
Избитого, находящегося при смерти Ефима Фогеля обнаружили в одном из тайных помещений резиденции, предназначавшихся для пыток. В них, по всей видимости, принимал участие лично председатель ФКП.
Мудрик и стоявшие за ним силы методично добивались ослабления президентской власти вплоть до изменения государственного строя. Получив серьезные рычаги управления частью силовых структур и влияние на некоторых парламентариев с помощью политических интриг, шантажа, подкупа и убийств, они намеревались добиться импичмента, а затем избрать Мудрика на высший пост в стране. Модель правления, которую уготовили народу заговорщики, была хорошо знакома по прежним временам: жесткая диктатура сталинского типа, полный контроль над экономикой и всей общественной жизнью со стороны хунты, решительное противостояние западным демократиям вплоть до международной изоляции по всей протяженности границ и т.д.
Далее следовала дискредитирующая биография самого Мудрика, который на самом-то деле был Федором Сергеевичем Алешиным. Его отец Сергей Сергеевич спился и умер, не исключается самоубийство. Личность матери пока не установлена. Фамилия отошла к нему от приятеля его покойного отца – тот некоторое время воспитывал мальчика.
Набрав политического веса и получив серьезные возможности манипулировать людьми и документами, бывший председатель ФКП уничтожил все, что было связано с биографией и личной жизнью отца. По его приказу было ликвидировано несколько десятков человек, способных пролить свет на прошлое. Он вычистил архивы сверху донизу, а сравнительно недавно, по непонятной пока причине, эксгумировал и перезахоронил в неизвестном месте тело отца, погребенного 37 лет назад на участке, примыкающем к Круглогорскому кладбищу. Казалось, он навсегда законспирировал себя как Федора Захаровича Мудрика. Идя по трупам, Мудрик-Алешин целенаправленно делал политическую карьеру, вдохновленный бредовыми идеями своего психически больного батюшки: его письмо-завещание еще будет представлено читателям после того, как послужит уликой на предстоящем судебном процессе по делу заговорщиков.
Последовательно и упорно добиваясь цели, Мудрик -Алешин не забывал мстить своим врагам. Он ждал подходящего момента, чтобы исполнить завет отца: расправиться с двумя вполне случайными людьми. Ефим Фогель и некто Вячеслав Сажин в 1973 году невольно помешали больному графоману Алешину завершить «роман всей его жизни» - самим же автором уничтоженный литературный труд. Источник из оперативно-следственной группы предположил на основе найденных документов, что рукопись представляла собой роман о судьбе человека, прошедшего лагеря, прожившего тяжелую жизнь и повредившегося рассудком на почве алкоголизма. Понятно, что был он во многом автобиографичен.
Разработав изощренно-садистский сценарий мести, бывший глава ФКП с помощью своих специалистов по компьютерным взломам инспирировал ошибку в кроссворде, составленном Ефимом Фогелем. Именно Фогель невольно оказался много лет назад, будучи еще юношей, на месте уволенного за пьянство и отчаявшегося Алешина. А пригласил его редактор Вячеслав Сажин, еще одна жертва несостоявшегося диктатора.
Реализуя болезненно-бесчеловечный сценарий, подручные Мудрика по его заданию убили несколько ни в чем не повинных людей, в числе которых ведущие журналисты газеты «Мысль» Антон Буренин, Константин Ладушкин, Евгений Арсик, сотрудник компьютерной фирмы Юрий Проничкин, три сотрудника милиции, простой пенсионер, работавший продавцом в магазине… Не укладывается в сознании, что все эти злодейства были абсолютно бессмысленными, варварскими с точки зрения здравого рассудка. Осуществляя свой извращенный кровавый замысел, Мудрик убивал людей только для того, чтобы каждая новая жертва еще больше запутывала следствие и вызывала нарастающий ужас у того, кто и был главным объектом мести – у составителя кроссвордов Ефима Фогеля. Таким иезуитским манером Мудрик как бы стягивал петлю на горле несчастного, ни о чем не подозревающего человека.
Выглядит и звучит неправдоподобно. Тем не менее, это жуткая правда, и дальнейшее следствие, можно не сомневаться, раскроет еще немало деталей, способных вызвать содрогание и омерзение у каждого нормального человека.
Далее шла публицистика в духе: «Не отдадим завоевания демократии, поддержим президента в дни испытаний!»
