Неоценимая польза
Одна известная БП (большая писательница) часто рассказывает, как просыпается в шесть часов, смотрит на сосны, верхушки которых чуть освещены солнцем, выпивает чашку крепкого кофе и садится за пишущую машинку (компьютеры для бездарей), вложив в нее чистый лист бумаги… Минута, и роман свободно потечет...
Обидно. Никто не знает моего утра. Видимо потому, что я НП (ничтожный писатель). Но вы же не сомневаетесь, что я тоже просыпаюсь утром? Пока еще просыпаюсь. И тоже в шесть часов. Поставив кофе, кормлю завтраком внука, проверяю его рюкзак, его мною же сделанные уроки, сдаю его зятю для отвоза в школу, потом меняю подгузник внучке, умываю ее, впихиваю в нее завтрак, читаю ей, одеваю ее и волоку в сад. Вернувшись, я еще раз пытаюсь сварить кофе. Открываю компьютер (бездарю бездарево)...
Да, если высунуться по пояс с балкона, можно увидеть верхушки сосен в парке, а можно и навернуться прямо с 14-го этажа. Так вот, мои любимые читатели (все трое) знайте тайну моего писательского утра - после всего проделанного и так и не выпив кофе, я снова ложусь спать. И ни хрена не пишу, чем приношу неоценимую пользу русской культуре.
Сынок
Когда-то, месяца два примерно, работала я в русскоязычном журнале Израиля. Посулили жирную зарплату и вековую жизнь издания. Долголетие гарантировалось тем, что купил его крупный русский олигарх для своего сына, который не смог нигде учиться (по причине неспособности выучить никакого языка, включая русский). Папа тем не менее страстно любил своего отпрыска, денег у папы была куча, так что журнал был просто обязан существовать до конца света.
Сын, кстати, был очень милым, не злым и улыбчивым. Он вообще ничего не соображал в журналистике, как, впрочем, и во всем другом, но зато ему нравилось сидеть в своем кабинете, погрузившись в резное кресло и подписывать чеки (расписываться он все же умел), каждую минуту названивая молодой жене - чмоки-поки, сладкая моя! Поскольку папа привез его, хоть и из России, но в Израиль, парень строго соблюдал шаббат, носил на шее массивный золотой магендавид, зато на руке золотой браслет с крестом. Поговаривали, что папе стоило некоторых усилий отучить отпрыска креститься, проезжая мимо синагоги.
Впрочем, ничего плохого об этом парне я вспомнить не могу. Да и вообще - бывают удачные зачатия, а бывает, что свершилось не в лучшую ночь. И я сейчас, как ни странно, не о сыночке, а о сотрудниках того журнала.
Ибо весь коллектив редакции, видимо, ошалев от эмигрантского ужаса перед безработицей и нищетой, истово стелился перед своим новым хозяином. Немолодые журналистки перед кабинетом юного начальника торопливо красили губы, оглушительно громко хохотали над его дебильными шутками, носили ему - посоветоваться - свои материалы, хотя точно знали, что он не в состоянии прочитать больше двух фраз. Вполне состоявшиеся профессиональные люди круглые сутки доносили друг на друга устно и письменно (опять-таки зная, что прочесть доноса он не сможет) и цветисто расхваливали балбеса в резном кресле. Они даже советовали ему писать - жаль, мол, такой талант пропадает. Пишите романы, говорили они.
Я-то вообще никогда не служила в офисе и потому решила, что, видимо, так ведут себя всегда, в любом, так сказать, трудовом коллективе. Проверяла, не ошиблась ли я, громко заявив, что наш хозяин полный мудак: тут же из комнаты кто-то выбегал, а уже через пять минут балбес вызывал меня на ковер и, надо отдать ему должное, вполне доброжелательно просил держать свое мнение при себе. Поразительно, но это был самый последний человек в мире, кого стоило бояться.
Меня хватило на пару месяцев, и я, конечно, свалила, а журнал после моего ухода разорился через полгода. И я всё думала написать один-единственный донос папе-олигарху, что типа сын его идиот и надо бы сменить его на толкового человека. Уверена, что папа именно так бы сделал, ему-то зачем убыточное издание. Журналисты были классные, и издание сохранилось бы по сей день. А папа сыночку нашел бы бизнес попроще...
Самое страшное происходит, когда мы силимся цепляться, как нам кажется, за стабильность. Да хоть сто раз вопи "вы гений", настрочи хоть миллион доносов, все равно дела не будет, если им рулит слабый мозгом руководитель...
Никого не смею осуждать, хотя в той ситуации редакция мгновенно превратилась в стаю лакеев – я, впрочем, влипаю в подобное и в иных ситуациях.
…Они мечтали о вечной большой заплате, я - о славе и успехе. Однако всё едино – такое ничем внятным не заканчивается, хоть так, хоть эдак. Рушится мгновенно. В общем, чмоки-поки, сладкие мои.
фото: Topfoto/FOTODOM
