Радио "Стори FM"
Андрей Саломатов: Очередь

Андрей Саломатов: Очередь

Парамонов проснулся с мыслью, что ему совсем не хочется никуда ехать, хотя у него и скопилось много талонов на разные товары. Кроме того, месяц назад он порвал куртку, у него протекали туфли и кончилось мыло. Накануне по телефону Дроф убеждал его, что сегодня в торговом доме, где он обычно отоваривался, завоз, надо только приехать к открытию магазина.

Выбравшись из-под одеяла, Парамонов из-за холода быстро оделся, застегнул куртку до подбородка, затем в ванной, чтобы не умываться ледяной водой, смочил полотенце и обтер лицо.

Дроф уже занял очередь, которая тянулась от дверей магазина метров на триста и доходила почти до метро. Вдоль нее для порядка лениво прохаживались десятка два полицейских со стеками. У некоторых хлыстики были искусно оплетены черной нитью. Очевидно, другой цвет к форме не полагался.

Ответив на приветствие, Дроф продемонстрировал Парамонову два числа, написанные химическим карандашом на ладони: 237 и 238.

 - Спасибо, профессор, - поздоровавшись, сказал Парамонов и тихо поинтересовался:

 - А что сегодня дают?

 - Обо всем я не успел разузнать. Пальто, ботинки фабрики «Скороход». Что-то по мелочи. Кстати, коллега, мне дали-таки комнату, девять метров. Вы не могли бы взять часть моей библиотеки? Жалко выбрасывать, а в этой халабуде не помещается.

- Конечно, - согласился Парамонов. - Да, вы просили карточки на соль. Возьмите, я не закручиваю огурцы.

- Спасибо. Даже не знаю, как вас благодарить. Ах, да! Вот, если хотите, карточки на презервативы. Мне они ни к чему.

- Да, мне они тоже ни к чему, - ответил Парамонов. - Не могу заниматься сексом в таких условиях. Лежишь с женщиной и думаешь: может, лучше попросить ее заштопать носки?

- Вы знаете, у меня тоже ослаб инстинкт размножения, - подхватил Дроф. - И я этому очень рад. От него одни неприятности. Причем, на протяжении почти всей жизни. А вы, коллега, моложе. Берите пример с бонобо. Стрессы они снимают именно сексом.

- Некорректный пример, - ответил Парамонов. - Бонобо живут на свободе, им не приходится стоять в очередях за самым необходимым.

- Ну, проблем-то и у них хватает. Главное, не придавать им большого значения. Если помнить, что неприятности вшиты в сценарий жизни, постепенно свыкаешься с ними.

- Я и не придаю, но очереди отнимают много сил. А что с вашим домом? Кому он понадобился?

- Какому-то большому начальнику из Ямало-Ненецкого округа. Приехал с документами, из которых следует, что земля под моим домом когда-то принадлежала его прапрабабушке. Выяснить, так это или нет, невозможно. Он трясет какими-то бумагами, но не дает их посмотреть.

Очередь двигалась очень медленно. Затем пошел дождь со снегом, почти все подоставали зонты, и вереница людей стала напоминать боевой порядок римской пехоты – черепаху.

Нелепо подпрыгивая, вдоль очереди передвигался толстяк в бесформенной зеленой шляпе. Через каждые два-три метра он останавливался и повторял одну и ту же фразу:

- Есть два билета во МХАТ на Бузову. За любые талоны. Если есть на гвозди, добавлю один билет в Магический театр на Солянке.

Когда он добрался до профессора и повторил свое заклинание, Дроф сунул ему талоны на презервативы.

- Берите так.

 - Спасибо, - даже не глянув на талоны, толстяк сунул их в карман и двинулся дальше.

Где-то через час, когда совсем рассвело, на крыльцо торгового дома вышла красивая дама с рыжим нимбом волос вокруг головы и крикнула в толпу:

- Польта, шапки и ботинки кончились. Остались штаны и стельки с сорок третьего по сорок пятый размер.

- Штаны тоже пригодятся, - уныло проговорил Парамонов. – И стельки возьму, туфли протекают. Из бОльших всегда можно сделать меньшие.

- А у меня с зонтами беда, теряю все время, - сказал профессор. – Я, пожалуй, тоже стельки возьму. Постою с вами. Дома больше делать нечего. Да и не дом это уже. Собачья будка, заваленная барахлом. А что у вас за дело ко мне? Вы говорили по телефону.

 - Я написал статью, - сказал Парамонов и достал из сумки тонкую папку. - Хочу предложить ее в Нейчур, но мне нужна рецензия специалиста. У вас же есть знакомый астрофизик. Попросите его прочитать и написать отзыв. Буду вам очень благодарен.

Дроф открыл папку, и прочитал первый абзац.

- Можете вкратце рассказать, о чем статья?

- Конечно. Ученые объясняют ускорение, с которым разлетается Вселенная, наличием темной материи. Я математически доказываю, что никакой темной материи нет, вселенная находится внутри сферы, и мы просто падаем на ее внутреннюю поверхность.

 - Думаю, уже упали, - задумчиво произнес профессор и вернул папку Парамонову. - Хотите совет? Никуда не посылайте статью. Уж очень смелая гипотеза. Предложите ее RNTV. Они любят такое. Опять же денег заплатят.

- Я подумаю, - ответил Парамонов.

Еще через час на крыльцо снова вышла рыжая дама.

- Штаны и стельки кончились. Торговый центр закрывается, - крикнула она и исчезла за дверью.

Очередь забурлила, кто-то толкнул профессора в спину, он едва не сбил с ног женщину, и она закричала:

- Ты чё творишь?!

- Извините, меня толкнули, - начал оправдываться профессор, но та не угомонилась. Фыркая, она оглядела Дрофа и, обращаясь к толпе, которая потянулась к метро, проорала:

- Интеллигент сраный! Мало вас сажают…

- Заткнись, баба! – неожиданно рявкнул Дроф с такой злобой, что та, крестясь и причитая, испуганно отступила.

Заметив на лице друга растерянность, Дроф понял, что смутило Парамонова.

- Простите, коллега, самому неприятно. Я так устал от людей. Надоели. И жулики, и их осторожные обличители. И эти в очереди. Мне кажется, в раю совсем нет людей. Вы знаете, я больше не хочу называться человеком разумным. Этот вид так себя ведет, что мне противно быть одним из них. Так что теперь я просто человек.

- Разумно, - то ли пошутил, то ли одобрил Парамонов.

У входа в метро два полицейских, похлопывая людей стеками по спинам, повторяли одну и ту же фразу: «Не задерживаемся, проходим. Не задерживаемся, проходим».

 - Вы заметили, у них не дубинки, а хлыстики, - громким шепотом обратился к Парамонову старик в солдатской ушанке. - Думаете, это послабление к оттепели?

 - Конечно, - ответил Парамонов. – К новому году обещали отменить карточки на некоторые продукты.

На платформе Парамонов и Дроф стали прощаться.

- Переезжайте ко мне, профессор. У меня все-таки двушка.

- Спасибо, коллега, я подумаю. Кстати, завтра ваша очередь занимать, тьфу ты, очередь.

- Да, не опаздывайте. До завтра, – сказал Парамонов и пошел к подъезжающему поезду.

- До завтра, человек, - встав на цыпочки, чтобы в толпе увидеть Парамонова, закричал профессор. Парамонов обернулся и помахал Дрофу рукой.

 - До завтра, – крикнул он в ответ и тише добавил: человек.

Ему было даже не грустно, он испытывал какую-то неведомую до сих пор скуку и отвращение к жизни.

Фото: by Ryoji Iwata on Unsplash

Похожие публикации

  • "Если люблю, то сильно"
    (АРХИВ 2019 ГОДА) По фотографиям вроде бы Пётр Мамонов – худой и «вьющийся», а вживую оказывается большим, основательным. Голова философа, руки с крепкими запястьями, плотничьи. Разговаривает хорошо поставленным голосом, словно диктор советского телевидения или проповедник, но сквозь весомость речи дышит нежность к другим...
  • "Что такое рак и как с ним бороться"
    Если рак поймали на ранней стадии, современная онкология знает, как не дать человеку умереть. Но даже после удачного лечения рак может вернуться. Доктор Шишонин рассказывает о секретах послеонкологической реабилитации
  • "Синтаксис нашей жизни"
    «Удалась ли моя жизнь с Синявским, удалась ли вообще моя французская жизнь? А я не делю её на русскую и французскую. Всё так перекручено, так сплелось корнями, что я не могу отделить одну жизнь от другой», - признается литератор и издатель Мария Розанова