Радио "Стори FM"
Папа стиля

Папа стиля

Автор: Андрей Аболенкин

Как вышло, что именно Джуд Лоу так удачно вписался в амплуа «сексуального пастыря душ в трениках»?

Я всегда точно знаю, какой сувенир мне хочется из Рима. Сам отправляюсь и отправляю всех знакомых в район Пантеона, на улицу сразу за Santa Maria sopra Minerva. Там квартал, который заменяет католическим прелатам Третьяковский проезд, и его краса и слава – «Гамарелли», ателье римских пап с XVIII века. Тамошние епископские лиловые (или кардинальские красные) носки, длиной в колено, я считаю лучшим подарком. Вот только белые, как папы носят, в продажу не пускают, берегут для дорогого клиента.

stile.JPG

Рассмотреть папские аксессуары в деталях недавно могли все зрители, интересующиеся модным кино. В сериале «Молодой Папа» они изображены очень правдиво. Если не считать того, что после Второго Ватиканского собора, и в особенности понтификата Иоанна Павла II, никакой бросающейся в глаза роскоши облачений стараются не использовать.

Никаких вам золотых венцов, россыпей изумрудов, а уж тем более выезда на переносном троне. Впрочем, такая избыточность полагалась по сюжету. В остальном же художники точно придерживались традиции. Поля шляпы-сатурно пошире да приталивание поэлегантнее, вот и все вольности.

Без приталивания было никак не обойтись, поскольку у авторов, по задумке, был секси-папа и им нужно было с выигрышной стороны продемонстрировать выбранного на эту роль секси-актёра – Джуда Лоу. Для этого в самом дорогом в истории мини-сериале нашлись правильные средства: масса ручной работы лучших мастерских, включая ватиканских поставщиков, и стилистические заявления. 

Если уж спортивный костюм, то кашемировый, если папские алые туфли, то спецзаказ от Лубутена (отсюда их нехарактерная красная подошва), если очки или одежда папского окружения, то Армани. Впрочем, Лоу сам себя прекрасно демонстрирует и без оправы – охотнее, чем он, в кино раздевается, пожалуй, только его друг Юэн Макгрегор.

Случился повод и в этот раз – медитативное купание и шикарный эпизод с облачением в церемониальные одежды с предварительными занятиями пилатесом в белых трусах La Perla (под песню I’m Sexy and I Know It). Впрочем, чтобы избегать резкого пятна по картинке, художники не используют ничего вульгарно-белоснежного. Это скорее слоновая кость, и такая тщательная проработка визуального ряда характерна для работ режиссёра Паоло Соррентино. 

Что бы ни говорили кинокритики об изображении консервативного разворота в общественных настроениях, для большинства зрителей основное содержание картины – Джуд Лоу в прекрасных интерьерах, дивных ризах и прочий «эротичный католицизм».

Фильм полон странностей, от кенгуру и родителей-хиппи до тактики «скрывающейся звезды» в духе группы KLF и Маржелы, которые объяснимы общим эксцентричным фоном картины, вряд ли чем-то большим.  Чем задумываться над причинами их возникновения, лучше читать описания появляющихся в титрах полотен или наблюдать, как в одной из сцен броская папская обувь эффектно контрастирует с босыми ногами пришедших с претензиями монахов. 

Такая чисто визуальная оценка ватиканских декораций стала уже привычна, многие их образцы прочно вошли в поп-культуру. Так, встречный жест Адама и Творца с потолка Сикстинской капеллы не помещают сейчас разве что на пачках пельменей, а самый распространённый мотив татуировок, пронзённое кинжалом сердце, мы уже никак не связываем с культом Святого Сердца.

Такое декоративное отношение принято сейчас именовать «культурная апроприация» и всячески осуждать. Мол, индейские, африканские и какие ещё угодно региональные мотивы могут быть использованы только в оригинальном контексте этой культуры, иначе это неуважение и колониализм. 

Кроме самых явных случаев религиозной профанации, на европейские символы эти предосторожности не распространяются. Видно, в расплату за тот самый колониализм. Мир полон серёг в форме креста, подушек с ангелами и ассоциаций вроде «Италия – пицца». Поэтому вполне безопасно вспомнить, что мировая слава итальянской моды началась как раз с одной из таких апроприаций.

Речь идёт о модели сестёр Фонтана 1955 года, изготовленной для актрисы Авы Гарднер, под названием Il Pretino, «маленький священник, попик». Сёстры были на тот момент чуть ли не самым горячим именем итальянской моды, во всех путеводителях и у всех на устах. Платье представляло собой довольно точное воспроизведение рясы, с частым рядом пуговиц спереди, крылаткой на плечах и прелатской шляпой с кистями (позже отменёнными в церковном обиходе). 

Именно такие вещи, несложные по форме, с эффектным дизайном и со ссылкой на национальные корни, привлекали иностранных закупщиков и составляли освежающий контраст французской формальной церемонности. За несколько лет, развивая подобное предложение, индустрия в Италии из небольших мастерских и ателье превратилась в одну из самых мощных в мире. Можно сказать, церковное облачение стало прообразом для всей национальной школы моды.

Данило Донати, художник феллиниевской La Dolce Vita, был так впечатлён, что заказал четырьмя годами позже копию этой вещи для съёмок Аниты Экберг. Фильм укрепил международное представление об Италии как о месте, «где всё красиво и эффектно», создал массовое представление об итальянской эстетике. 

Она вновь стала самой актуальной: расслабленная элегантность, внимание к точным деталям и старомодная роскошь только как специя – всё в точности как у Соррентино. Связь моды и кино для продвижения актуальной картинки по-прежнему работает. Сработала она и с «Папой», шоу с хорошими рейтингами и невероятным резонансом.

Во многих сценах Джуд Лоу выглядит совсем как современный герой Мастроянни из «Сладкой жизни»: точно посаженный костюм, небрежная грация, тёмные очки, шляпа и вечная сигарета, воплощение sprezzatura. И неважно, что по роли он преемник святого Петра. Сериальный жанр сейчас задаёт тон, он давно перерос мыльную оперу и больше не считается «сниженным», как и комиксы.

Премьеры сериалов в этом году допущены в каннскую программу, а первый официальный показ фильма Соррентино компания HBO провела на Венецианском фестивале. Публика предпочитает теперь домашние развлечения, и в результате стиль «малого кино» воздействует сейчас на моду куда динамичнее большого.

Последний раз серьёзные стилистические волны в прокате запускал вокруг себя, пожалуй, «Великий Гэтсби», зато сериалы, от «Безумцев» и «Карточного домика» до новых «Твин Пикс», постоянно влияют на возникновение трендов. Ещё до премьеры в прошлом октябре в подиумных коллекциях можно было наблюдать признаки нарастающей популярности «Папы» и католической символики. 

В показах на осень и зиму не заметить их было уже невозможно. Кроме очевидных итальянских имён (Alberta Ferretti, Dolce & Gabbana, Fausto Puglisi) декорирование в стиле церковных облачений появилось у европейских марок и в масс-маркете. Католическая иконография в моде присутствует почти всегда, но клерикальные одежды были показаны самым впечатляющим образом со времён феллиниевского «Рима».

Однако самым главным стилистическим вкладом стал выбор главного героя.  Речь не только о самой идее «сексуального пастыря душ в трениках», но и о том, что на это амплуа выбран именно Джуд Лоу. Он не случайно вызывает ассоциации с мастроянниевскими образами. Вне сомнений, он воплощает современное представление о мужском шике. 

Актёр периодически входит в списки «самых сексуальных», но не возглавляет их с середины нулевых, с момента взлёта карьеры. Для изображения коммерческой красивости появились другие лица.  Его персональный стиль – скорее непринуждённый, чем заметный, почему компания Dunhill и выбирала много лет его своим лицом. Его больше нельзя назвать ангельским воплощением идеала, каким он был во времена «Гаттаки» и «Талантливого мистера Рипли».

Из таких недосказанностей строятся современные представления об образце стиля. Взрослый, с идеей и опытом, далёкий от моды, уверенно смотрящийся в тренировочном костюме среди ватиканских дворцов. Умеющий чётко отделить икону от частного образа, где он отец пятерых детей и любитель садовых центов. Папа стиля, не прихожанин. И да, сидеть треники на нём должны идеально.

фото: AMEDIA

Похожие публикации