В детстве я никогда не знала, сколько маме лет. Никогда! Да и сколько бабушке, которую звала исключительно по имени – Галя, тоже не знала. Эти цифры у нас в семье не озвучивались, не принято было.
Считалось, что любая женщина – она как бы без возраста, и не надо ничего конкретизировать, это лишнее. Но у меня-то, естественно, везде спрашивали: «А сколько твоей маме лет? Какого она года?» Я честно отвечала: «Не знаю». Никто не верил: «Как этого можно не знать? Ты же её дочка!» Когда мне всё это надоело, я подошла к бабушке: «Галя, сколько маме лет?» Она посмотрела на меня с подозрением: «Тебе это зачем?» – «Да у меня все спрашивают!» И бабушка сказала: «Двадцать девять». – «Ладно. Мне так и говорить?» – «Так и говори!»
Потом-то я поняла, что маме тогда уже побольше было. Но следующие лет десять, наверное, упорно отвечала – двадцать девять! Вот уж все удивлялись! Сейчас считаю, что в любом возрасте как женщина будет себя настраивать, то с ней и будет происходить. Вот мама сейчас не задумывается о своём возрасте, не ощущает его даже в смысле самочувствия. Я иногда ей говорю: «Мамочка, давай сходим к врачу». Она возмущается: «Зачем? У меня ничего не болит». Но мы всё же идём. Врач спрашивает: «У вас голова болит?» – «Нет». – «Ноги болят?» – «Нет». – «Давление скачет?» – «Нет». – «А что же вы тогда ко мне пришли?» – «Не знаю, это меня дочь привела!»
Всю жизнь мама ходила из дома в театр и из театра домой пешком, быстрым шагом. Верхнюю одежду она носила всегда длинную – то дубленка у неё была длинная, то какой-то плащ – и не застегивалась. Такая женщина-ветер. Я всегда восторгалась тем, как мама стремительно ходит, быстро всё делает, моментально принимает решения, везде успевает. Я другая, спокойнее. Мне бабушка в детстве рассказывала, как однажды она наблюдала за нами из окна: впереди несётся мама, а сзади, как воздушный шарик, за ней лечу я. Сейчас мама со своей приятельницей каждый день в любую погоду по два часа гуляет по Москве. Потому что убеждена: движение – это жизнь.
