Радио "Стори FM"
Леди Превосходство

Леди Превосходство

Архивный материал 2016 года

Автор: Ольга Филатова

Самая первая леди у нас была загляденье, на зависть всем. Звали её люди Раиска, а по отчеству Максимовна. Муж в ней души не чаял, всё время возил с собой, держал за руку, охранял. Но так и не уберёг от главного несчастья. Какого? 

О том, как много изменили супруги Горбачёвы в жизни нашей родины, сказаны миллионы слов. Отдельно он, отдельно она, оба вместе, они необратимо изменили наш мир. Кстати, на период правления Горбачёва пришлось всего шесть лет. 1985−1991 годы. А его жену, Раису Максимовну, в роли первой леди СССР никто по сей день не затмил. Она оставила о себе столь двойственное представление у народа, которым вдвоём с мужем управляла в конце 90-х годов ХХ века, что до сих пор невозможно дать однозначную оценку её личности. Хорошая она была или плохая? Кому как. 

Раису Горбачёву или любят, превозносят до небес, причисляют к лику святых, или же низводят до уровня бытовых проклятий. Особенно в свете результатов их с мужем управления страной. Злые языки договариваются до того, что это именно она, «Раиска, развалила СССР», тогда как языки добрые твердят: «Если б не она, до сих пор бы в совке сидели». И хотя оба утверждения по сути одно и то же, вопрос угла зрения тут решающий. О любом можно сказать хорошее и плохое. Типично: талантливый, но ленивый. Или вот: красивая, но дура набитая. Зависит от угла зрения и степени доброжелательности. Или зависти.

 

Как посмотреть

Первую леди СССР любить было невозможно. У неё была талия! Как у артистки Гурченко, форсившей сорока двумя сантиметрами в поясе. Это было возмутительно. Предыдущие первые леди вели себя гораздо скромнее и талиями не баловались. Остальные советские женщины старше сорока талий у себя тоже не нащупывали. Народ и партия демонстрировали единство, и жёны генсеков, Брежнева там или Хрущёва, выглядели примерно как среднестатистическая баба с авоськой. Даже на голове. Или это была не авоська? А что? 

Они носили мохнатую шапку из мохера (не ругательство!), первоначально задуманную как берет, но почему-то вставшую дыбом. Снимать мохеровую шапку советская женщина не смела ни при каких обстоятельствах. Под ней у неё были бигуди. Или просто чёрт-те что. Так и ходила она в шапке весь день, как потная мышь, даже на работе, даже в помещениях, в театре там, в магазине, в жилуправлении. Пользуясь якобы правилом этикета, что дама не обязана снимать в помещении головной убор. А обувь? Даже на официальные мероприятия советские дамы, от мала до велика чина, приходили в каких-то чувяках, в опорках, в фетровых валенках. Существует, к примеру, фото, которое выглядит фейком, хотя является протокольным подлинником. 

Там Жаклин Кеннеди снята вместе с Ниной Петровной Хрущёвой, простодушной, как бабушка. Неописуемая сцена. Сногсшибательная, лёгкая, как ласточка, Джеки и «привет, бабуль!» с коммунальной кухни. И обе они – первые леди. Ладно бы хоть вторые. А первых леди кто ж любит? Если скромница, скажут – о! мышь серая! А если яркая – выскочка. «Ласковая – стало быть, липучка, держит себя строго – значит, злючка…»

samolet.jpg

На фоне всех предшественниц Раиса Максимовна Горбачёва, конечно, красавица непревзойдённая. Её сравнивали… С кем? Всё с той же Джеки ласточкой Кеннеди! Та была бесспорная краля, к тому же одета с иголочки. Ну и наша Раиса тоже старалась. 

Джеки она, конечно, не превзошла, но очень милая, симпатичная дама, привлекательная, обаятельная – она хотя бы попробовала. Её миловидности оказалось достаточно, чтобы вызвать луч зависти соотечественниц. Талия, повторю. Спрашивается, откуда?

Девочка из деревни, она родилась в январе 1932 года в Алтайском крае, в семье железнодорожного инженера Максима Андреевича Титаренко. Её мать звали Александрой Петровной – коренная сибирячка, уроженка села Веселоярск Рубцовского района того же Алтайского края. 

В детстве Раечки её семья моталась по Сибири и Уралу, по местам службы отца, сидела на чемоданах и по съёмным углам, что не помешало девочке окончить школу с золотой медалью. В МГУ она поступила без экзаменов. Это была мечта её матери – выучить детей. Если не она сама, то хотя бы дети пусть ходят по асфальту. Советский человек вообще боготворил городскую жизнь. Вырваться из деревни в город было нужно, даже ценой собственной судьбы. Вырваться – в детях. И вопрос тут был даже не куда, а – откуда.

Философский факультет, косички, чемодан с уголками, общежитие. Студенческая жизнь в Москве началась для Раечки бурно. С несчастной любви. Сибирской красавице не повезло с её первым избранником, оказавшимся номенклатурным сынком, слабовольным «мамсиком», под пятой у злых родителей, не принявших «девочку из деревни» – не пара. 

Предательство взрослит как ничто другое. 

Приехав в Москву ребёнком, через год она была уже девушка с разочарованием. Любовь и разлука. Позже оказалось − к лучшему. Чтобы пришло новое, надо сперва выкинуть старое. Будущий муж появился на горизонте практически тут же. Юридический факультет, костюмчик, галстук, даже шляпа – мужчина заметный, умеющий себя подать, нравиться, и, даже если несколько косноязычный, это не меняло дела – нравился. 

Позже Михаилу Сергеевичу Горбачёву простит косноязычие целая страна. Аристократов нема. Что уж говорить о девушке с косами, уложенными вокруг головы, как сибирская корона. Кстати, кос жалко до ужаса, вот зачем она их обрезала? Считала, что они её «простят», да и мода прошла. С косами она расстанется, как и с воспоминаниями о первой любви, не принесшей счастья. 

В 1953 году отличница Раиса вышла замуж за Михаила Горбачёва, чему предшествовали два года прогулок по московским улицам и скверам.

Миша тоже был в своём роде отличник, медалист и орденоносец, поскольку уже в 19 лет, к моменту поступления в университет, он хоть и не мог похвастаться школьным золотом, лишь серебром, зато имел в своём активе знак отличия за трудовую доблесть, благодаря чему тоже поступил в престижный вуз без экзаменов. 

«Трудовое Красное Знамя» − поначалу название орденов не склонялось. Советский закон гласил: с орденом без очереди. Как именно Михаил заработал столь серьёзную награду в столь нежном возрасте? Загадка, которую пытались разгадать его биографы, но к однозначной версии так и не пришли. Говорили даже, стыдно повторять, что орден был прямо фальшивый. Нет, ну за какие труды? 

Советское государство облагало трудовым налогом детей – за счастливое детство надо было платить уже в детстве. Это называлось «трудовой лагерь». Во время школьных каникул, шантажируя «оставим на второй год», детишек заставляли поработать на сборе урожая, на прополке овощей, на всяких неквалифицированных работах. Как и другие старшеклассники, Горбачёв подрабатывал на уборке, что было обычной практикой в сёлах Ставрополья. 

«В МГУ он поступал сразу по окончании школы, а не после нескольких лет трудового стажа. Орден ему «сделали», и это помогло если не скрыть факт его нахождения на оккупированной территории, то нейтрализовать это обстоятельство, которое могло бы стать серьёзной помехой карьере». Именно так считает исследователь Михаил Антонов, настроенный к Горбачёву критически. То есть без ордена лицо, побывавшее под оккупацией, в главный московский вуз просто бы не приняли под каким-нибудь благовидным предлогом. Оккупация равносильна плену.

Так или иначе, но в университет Михаила приняли. Поступил он годом позже Раисы. Горбачёв не был сыном дипломата, он вообще не выглядел особенно перспективным, этот комбайнёр, сын комбайнёра и внук комбайнёра. Парнишка «от сохи» поступил на юридический факультет МГУ. Повезло, говорят биографы. Завидуют! 

Ему вообще везло. 

Для крестьянского сына, коим он являлся, МС сделал вертикальную карьеру. 

Он родился 2 марта 1931 года в селе Привольное Красногвардейского района Ставропольского края, в семье русского и украинки. Его отец был механизатором. Оба его деда попали под репрессии. Андрей Моисеевич и Пантелей Ефимович оба провинились перед советский строем настолько, что родина выбрала им меру пресечения. 

Первый отправился в ссылку под Иркутск, запоров великий государственный план по заготовкам чего-то там стратегического. Второго и вовсе собирались расстреливать как троцкиста, пытали в застенках НКВД. Дедушка понятия не имел о том, какие бывают троцкисты, поэтому ни в чём не мог покаяться и мучился за просто так. 

Впоследствии Горбачёв утверждал, что именно судьбы дедушек и рассказы о перенесённых невзгодах заставили его критически переосмыслить советскую власть и начать её демонтаж. Не знала родина-мать, какую фигу в кармане пригрела. Примерно такая же история была с другим профессиональным юристом – Ульяновым, у которого брата убили. В отместку он демонтировал царский режим.

На комбайне в историю не въедешь. Поэтому, конечно, надо учиться, он это понимал. И вот будущий первый, он же последний президент СССР уже в университете, с загаром полей, не успевшим сойти к осени. В молодости МС был красив, как молодой Марлон Брандо. Его примечали девушки и даже преподавательницы. Знали бы они, что в прекрасном теле этого красавца живёт здоровый дух семьянина – самого высокоморального из президентов планеты, они бы удвоили усилия по завоеванию его. Но было уже поздно.

molodost.jpg

Со своей будущей первой леди студент Миша познакомился, как в фильме про советскую молодёжь, на танцах («Пришли девчонки, стоят в сторонке»).

«Тогда было поветрие – учить бальные танцы, − любит вспоминать МС. − В фойе клуба раз или два в неделю разучивали. Ребята из комнаты мне сказали: Мишка, там такая девчонка!.. Я пошёл, увидел и начал преследовать. Второй курс у меня, у неё – третий. Мне двадцать, ей девятнадцать… У неё случилась драма на личной почве, в отношения вмешались родители, она была в размолвке, переживала и была разочарована… Мои домогательства были встречены холодно… Мы полгода ходили рядом, держась за руку. Потом полтора года – когда уже не только за руку держались. Но всё-таки мужем и женой стали после свадьбы»

Молодцы какие! Фактом добрачной непорочной дружбы с невестой МС обожает хвастаться перед журналистами. Впрочем, с советскими людьми даже такое могло случиться. Иногородним Москва предоставляла набитые битком комнаты в общежитии и скамейки на бульварах. Моральный облик комсомольцев и комсомолок от этого прогрессировал, особенно зимой.

О тех годах студенчества она вспоминала: «Жили мы, конечно, скромно. Очень скромно. Сегодня кому-то, может, даже кажется, что убого. (…) На первых курсах в каждой комнате студенческого общежития нас размещалось от восьми до четырнадцати человек. И только студенты-старшекурсники, аспиранты имели возможность селиться по четыре − шесть человек. Меблировка самая простая, почти монастырская: кровати, стол, стулья, тумбочки, этажерки, платяной шкаф. На этажах общие кухни и туалеты с умывальниками». 

О своём гардеробе тех лет она вспоминала, называя его «семисезонным». О финансовых тратах и экономиях упоминала, что экономили на всём, на чём могли, да и вообще на всём. Иной раз набивались в гости к родственнице подружки, в подмосковную Балашиху, с единственной целью немного покушать домашнего. Но разве кто-то из иногородних студентов в Москве вёл иную жизнь? Зато в театр ходили, хоть и на галёрку, пересмотрели всё, на что наэкономили: «Кармен», например, слушали симфонии Чайковского, «Дон Кихота», а во МХАТе «Три сестры». Обогащались духовно.

Чтобы родители не вмешались со своим мнением, герои вообще не стали сообщать им о подготовке к свадьбе. Как показало будущее – не напрасно. Мишина мама оказалась ужасной ревнивицей и не приняла невестку, хотя штамп в паспорте уже стоял и портить отношения не имело никакого смысла. Не справлялась с эмоциями, с матерьми это бывает. 

Свадьбу праздновали в студенческом общежитии на Стромынке. Мероприятие было размашистое, но бедное. Невеста шла «под венец» в подружкиных туфлях, хотя и в своём собственном платье и под руку с женихом, одетым во всё новое. Чтобы заработать на свадебные мероприятия, Михаил съездил в студенческую командировку в родное Ставрополье, где заработал 1000 рублей и несколько тонн зерна. Зерно он, конечно, тут же продал, выручив дополнительные средства, которых всё равно не хватило на свадебные аксессуары. Известно, что на регистрацию они явились без колец. И ничего. Туфель и колечек в её жизни через некоторое время будет более чем достаточно. И каких! Вы удивитесь.

Она брала пример. С кого бы вы думали? О ком и сегодня пишут: «Её шляпки-таблетки, двубортные костюмы Chanel с юбками по колено, круглые вырезы, неизменные рукава три четверти стали невероятно популярны во всем мире. Узнав слабости жены президента, именитые дома тоже начали создавать вещи под стать её вкусу. Balenciaga, Givenchy, Ungaro, Christian Dior, Yves Saint Laurent, Valentino и Gucci. Последний даже посвятил ей модель сумки, ставшей культовой, – Jackie». Конечно же, Джеки Кеннеди. 

К сожалению, страсть к утончённому стилю сыграла с ней злую шутку. Наряды Раисы Максимовны – все эти её туфельки и жакетики первой леди, которые она обожала менять чаще, чем могло выдержать народное терпение, − вот что стало камнем преткновения в её отношениях с населением страны. И никакая её благотворительность не уравновесила неприязни. 

«Выискалась, тоже!» Впрочем, до этого ещё было далеко, когда пара практически нищих студентов покинула стены самого престижного вуза страны, чтобы нырнуть в самостоятельную жизнь. Кстати, родные невесты тоже не были в восторге от её выбора спутника жизни. Комбайнёр какой-то! 

Остаться в Москве – мечта каждой сибирской принцессы – не сбылась для неё, а прежде того для её матери. Ставрополье ждало супругов – никаких предпосылок для карьеры политика. Позже МС открыл истинную причину внезапного отъезда семьи на Ставрополье. Состояние здоровья Раисы было таково, что ей, бедняжке, врачи советовали переехать в более теплый климат. Куда было ехать?

В Москве молодожёны не остались, отправившись вскоре на родину МС в Ставрополье, где для супруга нашлась работа по специальности в прокуратуре. Известно, однако, что по новому месту трудовой деятельности МС не прижился и уже через неделю освободил занятую было должность – атмосфера не понравилась. 

В атмосфере ощутимо висел сволочизм, к тому же с порога пахло плесенью – подвалы сырели. Зато в местном крайкоме комсомола с подвалами всё было в порядке, они там были сухие, светлые и хорошо проветривались. Горбачёв, как тогда говорили, «пошёл по общественной линии» – в комсомольские вожаки. 

К сожалению, с трудоустройством жены дело обстояло совсем не так хорошо. Она несколько лет подряд не могла устроиться. Она для Ставрополья была птицей чересчур высокого полёта, философский факультет всё-таки, аспирантура. Да и диссертацию она писала, что требовало временных и материальных затрат. Кстати, в тех краях они в итоге прожили двадцать три года. И дочь их Ирочка родилась и выросла в Ставрополе.

Известно, что уйдя из прокуратуры, устроившись в горком ВЛКСМ, Горбачёв спустя годы занял должность первого секретаря крайкома КПСС. Вот так простенько. Но со вкусом. В 1957-м, после рождения дочери Ирины, Горбачёвым выделили две комнаты в коммуналке. 

В отдельную квартиру они переехали незадолго до того, как в апреле 1970 года Михаил Сергеевич стал первым лицом Ставрополья. К этому моменту жена преподавала в институте философию и социологию. Строгая, но справедливая, она запомнилась студентам. А преподавателям − как человек замкнутый, не склонный к амикошонству. Сдержанная – так о ней потом сказали.

 

Деревня из девочки

О том, как на самом деле шли дела четы Горбачёвых в Ставрополье, позже расскажут многие, да и они сами не скроют. Дела шли посредственно, честно говоря, провинциально, в убогом смысле. Денег катастрофически не хватало. Жили на сто рублей вдвоём, двадцать из которых платили за комнаты, на оставшиеся ещё следовало купить себе тепло – дрова или уголь. Жили они всё на каких-то кривых улочках, в покосившихся домишках.  В российской провинции вообще недвижимость выглядит как будто по улице слона водили, крупного! Какое-то всё перекошенное, «двинутое рюхом», и даже водяная колонка не в состоянии удерживать равновесие. 

Рассказывали, что было время, Раиса даже сама таскала воду из этой колонки, поскольку никакого водопровода не предусматривалось в постройках, где они снимали жильё. О ужас! Ведром набирала, сама несла… Правда, в России до сих пор существуют населённые пункты, где никто и не собирался строить водопровод, а женщины, дети и пожилые старушки продолжают таскать воду из колодцев железными вёдрами. И никого это обстоятельство не остолбеняет. Хотя, конечно, какое отношение судьба первой леди государства имеет к нынешним лишениям граждан страны? Начав ходить по мрамору, про асфальт быстро забываешь.

Говорят, она была щепетильна до сумасбродства. Уже будучи  женой главы Ставропольского края, – а её супруг, начав карьеру «на общественной должности» ВЛКСМ, своевременно дослужился и до этого важного поста, – она отказывалась пользоваться льготами, предоставляемыми ей положением. Одна бабка рассказывала, как однажды они с Раечкой искали в аптеках города обыкновенную вату. В отчаянии, рассказчица возроптала, мол, да что ж такое делается? Простой ваты нету во всём крае? «В нашем крае есть абсолютно всё, – прокомментировала уже довольно знатная дама. – Достаточно поднять трубку телефона, и всё привезут. Но мы подобными привилегиями пользоваться не будем», – добавила она. Остались ли покупательницы без ваты, но с чистой совестью или же потом всё-таки раздобыли её льготным способом, из-под прилавка, купили у цыган – история умалчивает. Свидетельство абсолютной честности будущей первой леди осталось в веках. Щепетильность часто нападает на бывших нищих – в крайней степени. Гордость неимущего – вернуть всё, до последней копейки, – пусть знают, чтоб они провалились.

Подобные  свидетельства чем-то напоминают расхожий советский мем о «стареньком пиджачке», якобы носимом и в хвост и в гриву партийным руководством. Озвучивалось телезрительницами программы «Время»: «И-эх! Да у него же единственный костюмчик, поди истёрся совсем», – говорили с материнским сочувствием. И это означало лишь одно – несокрушимую, ещё сталинской выделки веру в безгрешность власти.  

Да-да, конечно, «светится в Кремле окошко», где аскетичный правитель ночи напролёт меркует, как бы покрепче вчинить согражданам пользы. Последнюю рубашку отдаст, чужого не имет и вообще живёт на одну зарплату наш дорогой Леонид Ильич, Никита Сергеевич, Юрий Владимирович, Михаил Сергеевич. Ну и все последующие за ним персоналии.

Чета правителей Советского Союза, возникшая на трибунах в конце 80-х годов, опрокинула советскую картину мира. Как должна выглядеть в России власть? Что она может сказать, а чего не может? За 70 лет люди отвыкли от разговоров «искренне». Поэтому, когда на экранах появился моложавый и розовощёкий Горбачёв, по любому поводу имеющий пару лишних слов в запасе, интеллигенция, к примеру, описалась от счастья. А ведь кроме самого Михаила Сергеевича появилась и его супруга – Раиса Максимовна, вот в чём прелесть-то.

tetcher.jpg
С премьер-министром Маргарет Тетчер. 1987 год

Какая миленькая! Чем-то похожа на Ирину Роднину. Нет, на Эдиту Пьеху! Раиса Максимовна потрясла аудиторию. Они до сих пор ни разу ничего подобного не видели. Да и вообще, много ли на советском экране встречалось официальных женских лиц? Космонавт Терешкова, а ещё?

На явление жены генсека взирали, разинув рот. Когда народ свой рот наконец захлопнул, первое, что он выдал, конечно, было потрясённое: «Первая леди, которая весит меньше своего супруга». Да, она была изящна, этого не отнять. И причёска её была изящна. От неё прямо-таки веяло чем-то нездешним, тогда как была она вообще-то наша, родная. 

Поначалу нашим женщинам она очень понравилась, они принялись ей подражать. Стало модно стричься и причёсываться, как она. Причёска называлась «Раиска». Дамы приходили в парикмахерскую с требованием: «Сделайте мне «Раиску», − и получали запрошенное. Муж, кстати, любил хвастаться, что за тридцать семь лет совместной жизни он ни разу не видел жену непричёсанной. Такая она у него и из спальни выходила – волосок к волоску, приятно посмотреть. Принцессой её называл. А западные журналисты определили как «коммунистическую леди с парижским шиком». 

Пожалуй, она даже превосходила некоторых своих современниц в том самом «парижском шике», которого у них было завались, а ей его лишь приписывали. Например, госпожу Тэтчер, «железную леди» британской политики, она точно превзошла по красоте и нарядам. «Железная» одевалась прекрасно, тем не менее она иной раз перегибала палку в подражании мужскому – пиджачки на ней висели мешком. Нашу же всегда выручала фигура. Раиса – лучшая. Это видел каждый, имеющий глаза. Сама грация, само изящество, стиль, вкус, достоинство! Западный мир от нашей Раиски просто обалдел. Лишь только они там увидели чету Горби (как они любили сокращать фамилию нашего бывшего президента), на Западе смекнули, что СССР спёкся.

Начав ездить по заграницам, они стремительно набирали лоску, рейтинга и всё это везли обратно на родину. И совершенно непонятно, как та самая «девочка из деревни» сумела не опростоволоситься на фоне ну хоть английской королевы. Любой же простой человек непременно споткнётся о ковёр. Раиса – нет. Хотя в те времена даже понятия такого, как имиджмейкер, ещё не слышали. Где набрались имиджу? Оба они были ничего себе, приличные такие. Знали манеры, даже за этикетом в карман не лезли. И всегда попадали в тон, в стиль, в такт.

sofiey.jpg
С королевой Испании Софией. 1991 год

Впрочем, сейчас-то уже понятно, что запредельно стильной она всё-таки не была. «Модный приговор» Александр Васильев говорил о ней: «Раиса Горбачёва в своё время была действительно очень важным двигателем в распространении моды и стиля в нашей стране, потому что до неё все другие женщины, жены наших президентов или членов политбюро, были не то что невыездные, но их просто нельзя было показать. 

Я помню, как-то был портрет мадам Брежневой – это близко к буфету нельзя было подпустить! Дело не во внешности – внешность… Ну, они не виноваты! Они, наверное, по любви женились, выходили замуж… А Раиса Горбачёва, безусловно, следила за причёсками, следила за чулками, следила за шубкой, покупала в Доме моделей, покупала себе брильянты, кредитной карточкой расплачиваясь… И это её сразу, конечно, подняло в другой ряд. 

Но когда мы посмотрим на её современницу Нэнси Рейган – Нэнси Рейган одевалась лучше. Лучше одевалась, факт! И «железная леди» Маргарет Тэтчер тоже одевалась лучше – та же эпоха… И в мире 80-е годы – это эпоха Тэтчер. Никто не скажет, что это эпоха Горбачёвой. Её гардероб был хороший для женщины её уровня, хороший, она одевалась элегантно. Мировой конкуренции она не выдержала бы. 

Хотя, так как она первой была такой женщиной эпохи перестройки, все фотографы мира смотрели на неё – у неё было всё, чтобы стать иконой стиля, её снимали все, она была на всех каналах, тогда только про них и говорили – Горбачёв и Раиса, Раиса и Горбачёв… Но она не стала. Может быть, потому, что не хватило харизмы… 

Может быть, потому, что советское воспитание… Может быть, потому, что её Алтай тянул назад – ну что я, алтайская девушка, что я буду выпячиваться?.. А роль её была такая, что её хотели выпятить – ну посмотрите, какая советская женщина!»

Но она очень старалась. Может, сама она и не согласилась бы, но можно сказать, что одежда была её страсть. 

В Германии Раиса познакомилась с мадам Энне Бурдой. И решила открыть дом «Бурда» в Москве – очень уж хотела привить вкус соотечественницам. У неё-то самой он откуда? В детстве она одевалась, как и все русские школьницы, в коричневое платье – кошмар! – с фартуком. Кухарка? 

Всю молодость прожила в нищете, сводила концы с концами, но к зрелости пришла, как опальная принцесса, со вкусом королевы. Говорили, её обшивал лично Ив Сен-Лоран. Когда слухи дошли до маэстро, он прокомментировал, что был бы счастлив сделать это для неё, не довелось. 

Сама она на вопрос о происхождении своих нарядов всегда отвечала честно, что наряжает её Дом моды на Кузнецком Мосту. Но как одевает! Даже «железная леди» как-то обмолвилась, что сама бы с удовольствием носила вещи, которые увидела на Раисе Максимовне. Муж к страсти жены к нарядам относился с полнейшим пониманием. «Для женщины это самое главное», – говорил он не без иронии.

Она перевернула представление о том, как может (умеет!) выглядеть  советская женщина. Во многом именно она сделала лицо Советского Союза на Западе, когда туда обратился Горбачёв. Именно благодаря ей его сразу и безоговорочно там полюбили. Какая женщина! И ведь не скажешь, что жена комбайнёра. Королева. И скромная. 


«Я не кинозвезда, не писательница, не художница, не музыкант, не модельер. И – не политик. Не государственный деятель, принимающий решения и отвечающий за судьбы людей. Я – жена главы Советского государства, по мере сил поддерживающая мужа, помогающая ему – как могу, как делала это всегда, ещё с юности, когда мы только связали свои судьбы» 


Страна же, присмотревшись к супружеской чете правителей, сделала совсем не лестные для них обоих выводы. Сначала народ осудил, что «он всюду её за собой возит», – высказали ему. «А вам бы как хотелось? Чтобы я с собой секретаршу возил?» – насупился президент. Потом стали дразниться, повторяли за ним: «Надо посоветоваться с Раисой Максимовной», – он-то вроде шутил, а они стали высмеивать – подкаблучник. 

Вообще-то он и правда с ней всегда советовался. Раиса Максимовна как никто умела слушать. И понимать. Она была такая – пониматель. Для эмоционального Горбачёва она была находкой. Она ведь не только понимала его. Она всегда разделяла его чувства. Они ведь и до брака всё время разговаривали. 

Постепенно у МС появилась необходимость разделять с женой всё происходившее с ним. Делиться с ней каждым вздохом. Американские журналисты однажды спросили его, какие серьёзные вопросы он обсуждает с женой, Горбачёв ответил: «Все». Народ же намотал на ус, что не Горбачёв, а, наверно, его жена управляет государством. 

Вхожие в дом люди – их повар, их прислуга − потом рассказывали, как по нескольку часов в день, вернувшись со службы, он рассказывал ей о событиях дня. Приходит такой муж, ставит портфель в прихожей, и вместо того, чтобы спокойно посмотреть футбол или, может, какую кинокомедию Гайдая, он берёт жену за ручку и весь вечер ей одной в глазки смотрит. Вот, с точки зрения уборщицы, у которой дома сидит болельщик ЦСКА, можно было не возненавидеть её за это? И куда поедет – всюду её с собой берёт, наряженную, как куколка. А сам говорит, что спать без неё не может – сон нейдёт. 

И всё писал ей в разлуке, тонны бумаги, исписанной его красивым, каким-то девичьим почерком: «Прошу, пиши мне. Я их так жду, твои письма, всегда. С ними ты приходишь сама ко мне. А ты мне нужна здесь». Семья, короче, близкая к идеалу. Между прочим, Горбачёв на самом деле был первым официальным лицом, вольно или невольно давшим соотечественникам  пример семейной жизни. 

До перестройки, как живут люди партийной или культурной верхушки, – народ мог довольствоваться только слухами с кухонь. Откуда и вылезали жирные «утки» типа «Пугачёва выйдет замуж за Боярского». Советские СМИ не имели права копаться в личной жизни элит. Считалось − дурной тон. Западная жёлтая пресса могла позволить себе всё, советская – ничего. Поэтому когда президент открыто взял жену за руку, страна просто не знала, куда глаза девать.

Ну и вот, хотели как лучше, а получилось как в России. Страна не поверила в любовь. И стала смеяться, как пэтэушники на просмотре мюзикла «Юнона» и «Авось». Про президентскую чету насочиняли обидных и злых частушек. Его несколько косноязычный стиль речи легко пародировали на каждом углу. Её же просто, по-бабьи возненавидели по типу «ишь, фря!». 

Приписывали ей туфли с бриллиантами, ну и Ива Сен-Лорана до кучи. Её страсть к нарядам не простили – слишком уж много у неё тряпья. Говорили, она возит с собой вагоны одежды, говорили, что она даже ночью дважды переодевает ночную рубашку. В общем, начав с любви, закончили базарным скандалом. А уж добрая она там была или только притворялась, это уже после путча никого и вовсе не занимало. 

«Её активность, роскошные туалеты – всё это было слишком вызывающе, – считает историк Рой Медведев. – Горбачёва своим поведением вредила и своему супругу – раздражение народа перекидывалось и на него». 

В финале их правления, когда народ уже досыта наслушался неправильных ударений в речи МС, уже одно появление на экранах его жены вызывало устойчивую неприязнь. Людям на самом деле казалось, что она назойливо «лезет в кадр» и слишком много (и медленно!) говорит. И что говорит? Не говорит, а прямо глаголет. 

Многословие её мужа народ опознал в итоге как болтливость. А её чувство собственного достоинства принял за высокомерие. Говорила она и правда какое-то прописное, как букварь цитировала. Да и не только это. Народ хотел найти, и быстро нашёл. недостатки. Например, ей вменяли в вину, что прислуга в их с МС доме сплошь пожилая и несимпатичная. Весь штат якобы состоял из «молчаливых, работящих женщин не моложе и не привлекательнее самой Раисы Максимовны». 

Сами обвинители, конечно же, на её месте предпочли бы «прекрасных нянь» − длинноногих болтушек не старше тридцати лет. Да и не только наши сплетники, даже её любимая подруга Нэнси Рейган не преминула внести свои две копейки. «В Женеве, придя на чай, она поразила меня тем, что явно хотела казаться женщиной, чьё слово – закон. Ей не понравился стул, на котором она сидела, – она щёлкнула пальцами. Охранники из КГБ тут же подали ей другой. Я глазам своим не поверила. Я видела первых леди, принцесс, королев, но никогда не видела, чтобы кто-то из них вёл себя подобным образом».

«Слил» Горбачёвых  ныне покойный уже преемник власти, следующий за ними президент, уже не СССР, а самой России – Борис Ельцин. В своих мемуарах он заклеймил Горбачёва как собственника. Рассказал, как впервые приехал для осмотра бывшей горбачёвской, а теперь уже своей собственной резиденции. 

«Про дачу – отдельный рассказ. До меня она принадлежала Горбачёву, он переехал в другую, вновь выстроенную для него. Когда я подъехал к даче в первый раз, у входа меня встретил старший караула, он познакомил с обслугой – поварами, горничными, охраной, садовником и т.д. Затем начался обход. Уже снаружи дача убивала своими огромными размерами. Вошли в дом – холл метров пятьдесят с камином – мрамор, паркет, ковры, люстры, роскошная мебель. Идём дальше. Одна комната, вторая, третья, четвёртая, в каждой цветной телевизор, здесь же, на первом этаже, огромная веранда со стеклянным потолком, кинозал с бильярдом, в количестве туалетов и ванн я запутался, обеденный зал с немыслимым столом метров десять длиной, за ним кухня, целый комбинат питания с подземным холодильником. 

Поднялись на второй этаж по ступенькам широкой лестницы. Опять огромный холл с камином, из него выход в солярий – стоят шезлонги, кресла-качалки. Дальше кабинет, спальня, ещё две комнаты непонятно для чего, опять туалеты, ванные. И всюду хрусталь, старинные и модерновые люстры, ковры, дубовый паркет и всё такое прочее. Когда мы закончили обход, старший охраны радостно спросил: «Ну как?» Я что-то невнятное промычал. Семья же была просто ошарашена и подавлена. Больше всего убивала бессмысленность всего этого. Я сейчас даже не говорю о социальной справедливости, расслоении общества, огромной разнице в уровнях жизни. Это само собой понятно. Но вот так-то зачем? Почему понадобилось так абсурдно реализовывать мечту об удовольствии и собственном партийно-номенклатурном величии? Такое количество комнат, туалетов и телевизоров одновременно не нужно никому, даже самому выдающемуся деятелю современности».

А про нравственность царствующей пары что говорили? Добрые языки талдычили, мол, Горбачёв никогда, ни за что, ни одну даму даже за попу не ущипнул. Могло ли это быть правдой? Оказалось – нет. 

Незадолго до смерти она откровенничала с журналистами. Эти интервью позже вошли в посмертное издание её интервью «Раиса»: «Были и соперницы, и соперники. Помню, как было больно. Но самый правильный путь – прояснить ситуацию. Не выяснять отношения, а найти в себе силы понять другого. Мы поговорили, и я каким-то десятым чутьём поняла: я ему дороже других. Вот и пережила».

Не сразу, но она поняла, что происходит что-то незапланированное. Вместо любви, на которую они с мужем рассчитывали, демонстрируя добро, получили противоположное чувство. Она потом пыталась оправдаться, что её оговорили, всё переврали. 

Якобы миф, который сформировался относительно неё в сознании людей, сильно преувеличен. Как и все другие мифы о роскошных нарядах, виллах, дачах, которых нет и не было. «Как жена президента, я считала своим долгом достойно нести свою миссию. 

И если международный протокол предписывал мне быть в длинном платье (или в каком-то другом), то я должна была это выполнять. И я это выполняла. И если я люблю и сегодня надеть красивый костюм или платье (я правда это люблю, что ж в том плохого?!), то я хочу сказать одно: «Дорогие люди, я всё это приобретала на собственные деньги. На заработанные. На кровные». 

Вот такая история с мифами. Вымысел есть вымысел. А вот то, что я была использована как козырная карта в тот момент, когда начали борьбу против Горбачёва, это уже реальность. В 90-м году косяком пошли недоброжелатели (враги не враги, друзья не друзья), все те, кто боролся за власть против Горбачёва. Они и использовали в этой политической борьбе моё имя». Но оправдаться ей не удалось. Народ ей не поверил. Слишком велик был контраст между пустыми прилавками магазинов и её соболиным манто.

А говорила она, как и её муж, всегда правильные вещи. 

Однажды Раиса Горбачёва сказала одну фразу, которую стоит процитировать, даже если и не считать её саму эталоном добродетели: «Если подумать – сколько вещей в мире держится на одном-единственном добром человеке». Это было сказано о старичке-профессоре в Ставрополе, благодаря которому она устроилась на преподавательскую работу по профессии – читать историю философии в сельскохозяйственном институте. Профессор потом умер, а её незамедлительно уволили. Кончилась сила добра. 

Сама же она сделала множество вещей добрых однозначно. Например, она искренне считала, что следует привлечь внимание (чьё?) к проблеме «Общество и дети». 

В конце 90-х она создала общественную организацию «Клуб Раисы Максимовны», возглавила его и проводила там регулярные заседания, в свойственной ей учительской манере «поднимала темы», впрочем, по сей день столь же актуальные, как и двадцать лет назад: «Беспризорная» Россия − что мы знаем о ней? Можно ли вернуть «детей улицы»? «Чужих» детей не должно быть: есть ли шанс у России?» 

Она говорила: «С каждым годом становится всё больше и больше детей, лишённых крова, детей бездомных, сирот, алкоголиков, наркоманов, психически больных, умственно отсталых, детей-инвалидов, детей, не посещающих школы, детей, связанных с криминалом, и детей безнадзорных. Детская беспризорность в сегодняшней России по своим масштабам сравнивается с временами Гражданской войны. Это вызов не только властям, государству, но и всему обществу, всем нам. Осознаём ли мы, что это тяжелейшая кровоточащая рана?! Понимаем ли, что это опасно, что это большая беда для будущего России?!» 

Ну и так далее, всё правильно, очень актуально, ну а делать-то что?  Конечно, она не только говорила. 

Она ездила по больницам и детским домам, помогала детям, пережившим аварию на Чернобыльской АЭС, шефствовала над Центральной детской больницей в Москве, была почётным председателем международной ассоциации «Гематологи мира − детям». Фактически она создала Институт детской гематологии и трансплантологии, он сегодня носит её имя. В конце 80-х она вообще вместе с академиком Лихачёвым основала Советский фонд культуры, открывала музеи, в том числе Андрея Рублёва, Николая Рериха, Марины Цветаевой. 

Тем временем британский журнал Woman’s Own назвал Раиса Максимовну «Женщиной года» (1987 год). В 1988 году Раисе Горбачёвой была присуждена премия «Женщины мира», а в 1991 году − премия «Леди года». А между тем именно в 91-м году с «Леди года» случилась одна большая неприятность – большая, чем может выпасть на долю любой из обывательниц Страны Советов.

 

Форос

В 1991 году супругам Горбачёвым было по шестьдесят примерно лет, когда в их жизни произошло самое неприятное событие, которое запомнилось не одним им, а вообще всей стране. Событие это называлось путчем. Оно завершило период их правления, поскольку в финале путча первый, он же последний президент СССР подал в отставку, даже вышел из КПСС, не желая более иметь дела с партией, которой посвятил всю жизнь. Но мы тут опять-таки не будем углубляться, поскольку речь не о политических делах.

Человек становится старым вдруг. Так, вроде бегал-прыгал, спортом упражнялся, плавал, а потом вдруг, смотришь на него, а это старик. Переболеет каким-нибудь гриппом и из моложавых переходит в категорию пожилых. 

belka.jpg

В конце лета 91-го супруги Горбачёвы приехали в свою крымскую резиденцию, кстати, ими же самими и построенную, в чём их не преминут укорить злые языки – экая роскошь отгрохана за государственные деньги. Приехали смыть усталость в черноморской волне. Но в итоге отдых обернулся арестом, очень тяжёлой ситуацией, инсультом для Раисы. И всесторонними сожалениями. 

Какая жалость, что невозможно было избежать этого шока. И всех жалко. И неважно, положительный или отрицательный персонаж был Михаил Горбачёв. Когда всенародно унижают пожилого человека, это выглядит адски стыдно. 

С Горбачёвым в Форосе случилась огромная по масштабу беда. Он полностью разочаровался во всём, чему служил, и во всех, с кем вместе это делал. С Раисой получилось ещё хуже. Её смертельно напугали – внуки ведь были с ними. Она считала своим долгом матери и бабушки так повести себя, чтобы они ничего не заподозрили. Без сомнения, это была очень сильная леди. Но стресс, полученный в те августовские дни, она уже не смогла пережить. 

«Я никогда не думала, что на нашу долю выпадет и такое испытание. Эти дни были ужасны...» Михаил Горбачёв по сей день уверен, что именно форосские события приблизили день смерти его жены. 

Даже её последующие поступки говорили о том, что за те три дня на Форосе она переосмыслила всю их с мужем жизнь и начала готовиться к смерти. Даже если сама того не понимала. Она, к примеру, сожгла весь их с МС личный архив. Она поняла, что в жизни просто не бывает ничего незыблемого. И не существует такого безопасного места на планете, где можно спрятать себя. 

«Четвёртый день читаю, перечитываю, снова перечитываю письма Михаила Сергеевича. Всё. Я прощаюсь с ними. Уничтожаю одно за другим. Сердце сжимается, слёзы застилают глаза... Строчки нашей жизни, нашей судьбы. Они написаны мне и принадлежат только мне. Я не хочу, чтобы чужие, недобрые руки когда-либо прикоснулись к этим листочкам. Не хочу, чтобы кто-то издевался над дорогими для меня словами, мыслями и чувствами» 


Так закончилось правление Горбачёва – первого правителя СССР не побоявшегося показать народу жену. Народ же ему не простил того факта, что жену Горбачёв любил больше, чем страну. 

Она умерла 20 сентября 1999 года, в немецком онкоцентре, от лейкемии. Он до сих пор по ней плачет, кается: «Жену свою я отдал в жертву перестройки». И хотя в целом у страны его личность вызывает скорее негативную реакцию, французская Le Temps вот пишет, что «личность Горбачёва у населения связана с продовольственным дефицитом, длинными очередями, катастрофическими экономическими реформами и чрезвычайным падением уровня жизни», понятно, что сантиментам неоткуда взяться. 

Как осиротевшего мужа, известного подкаблучника, его жалеют – вот же, плачет человек, уж шестнадцать лет прошло, а как убивается. Да и покойную супругу его, как в России принято, тоже пожалели. «Чтобы меня поняли, я должна была заболеть и умереть», – сказала она, умирая. 

Смерть в России – искупление. Хотя, спрашивается, что она хотела объяснить своей стране или искупить перед нею? Своё соболье манто? Свою лично-государственную дачу в Форосе? Своё публичное, якобы во славу России употребляемое богатство? Но в России гребёт под себя абсолютно любая власть, и никто даже внимания не обращает. 

После смерти жены Горбачёва в народе шептались, что она умерла именно потому, что не была такой уж бесчувственной и бессовестной. Умерла потому, что не могла дальше жить со всем тем грузом, который взяла себе на душу. Материальные ценности в таких случаях не утешают. И даже самый любящий муж не может ничем помочь.

фото: FOTODOM; FAI/LEGION-MEDIA; CORBIS; AFP/EAST NEWS; МИА "РОССИЯ СЕГОДНЯ"

Похожие публикации

  • Тайное оружие президента
    Тайное оружие президента
    Внешность первой леди с середины прошлого века стала восприниматься как госимущество. Никто не хочет показывать свою первую леди какой-то замухрышкой. Все хотят шамаханскую царицу. А у кого получается?
  • Эффект Примакова
    Эффект Примакова
    Среди политической элиты Евгений Максимович Примаков редкая птица. Кроме больших дел и сильных поступков типа разворота над Атлантикой за ним числится ещё одно свойство. Все, кто его знал, им восхищались и любили. А почему?
  • Виктория Токарева: После перестройки
    Виктория Токарева: После перестройки
    "Однажды услышала, как Горбачёв поёт. Очень хорошо!"