− Муза-муза-муза!..
Снова она:
ходит под окнами,
стучит по решёткам подвалов,
зовёт монотонно:
− Муза-муза-муза!..
Стихотворение спустя
я понимаю:
имя её пропавшего кота −
Мурзик.
Вот и я, что ни утро: «Муза-муза-муза!» Где она ходит сама по себе? Кому намурлыкивает страницы «Ада»? Ага, явилась: шерсть дыбом, хвост вопросительным знаком, взгляд неуловим сквозь зелёные контактные линзы… Где шлялась?
Муза, трудный подросток,
ты просто отбилась от рук:
среди пустых вертихвосток
находишь себе подруг,
шпионишь в родительской спальне,
к снам подбираешь ключи
и разглашаешь тайны,
не зная, какие и чьи.
Тебя бы наказать примерно, гулёну. А я заискиваю перед тобой, Евтерпа, угождаю, улещиваю пряничком:
Женскую долю воспой, тонконогая девочка, муза,
Я же в ответ воспою вечное девство твоё.
Ну правда, что ты можешь знать такого, чего я не знаю? Я тёртый калач. А ты, Эрато? Девственница, иностранка, мифологема…
Дудочка и подростковая прыть.
Уголь и жало.
Муза, о чём мне с т
обой говорить?
Ты не рожала.
Твоя подростковая самоуверенность просто бесит! Пойди умойся, Каллиопа, посмотри в зеркало, на кого ты похожа!
Муза, ты? А иди ты!
Все слова паразиты.
На меня похожа, вот на кого.
Муза вдохновляет, когда приходит.
Жена вдохновляет, когда уходит.
Любовница вдохновляет, когда не приходит.
Хочешь, я проделаю всё это одновременно?
Но я всегда и всем давала списывать. А ты, Полигимния, почему жадничаешь? Разве не видишь, что я вот-вот засыплюсь?
вытаращила соски
выпучила глазки
троечница у доски
ждущая подсказки
треугольник абэцэ
три гипотенузы
злая радость на лице
отличницы-музы.
Я, конечно, делаю вид, что мне наплевать на отметки. Но, видит Аполлон, как же мне фигово!
Муза, это всего лишь шутка!
Вытри слёзы, одёрни юбку.
Что ты вцепилась в свою дудку,
как в дыхательную трубку?
Что мы тесто воздуха месим?
Что мы ноту, как лямку, тянем?
Разве я задохнусь без песен?
Разве я захлебнусь молчаньем?
Задохнусь. Захлебнусь. Без тебя я слепа и глуха, глупа и беспамятлива. Помоги, музочка, милая!
Мурзик-Мурзик-Мурзик!
Муза! Я помню сестёр твоих, помню все девять
славных имён. Но смогу ли назвать, Мнемозина,
двадцать фамилий моих одноклассников, 1-й
«В»? И зажмурилась, с памятью в жмурки играя,
и догоняла, хватала в охапку, на ощупь
личность идентифицировала и − со смехом:
Ружин! Корижский! Емелина! Филина! Штерен-
гарц! Сапунихина! Баринова! После каждой
милой фамилии мне веселей становилось,
будто заложники у террористов отбиты,
будто ребёнок украденный чудом нашёлся.
Зайцева! Нинка Хапкова! Конунов! Красавин!
Рудик − сиречь Рудаков! Никого не забыла,
строю по росту: «Равняйсь!», «Смирно!», «Направо!».
С левой ноги увожу со спортивной площадки.
Долго − Луканина! Долго − Левицкая! Тихо −
Мирова! До поворота веду их глазами,
слёзы глотая… Покойный Камовников Миша.
Двойрин. Орлов. Ермаков. Дубовицкий. Потапов.