Представители российской научной общественности, называющие себя “рассерженные ученые”, начали отбор новых кандидатур для ежегодной торжественной церемонии пополнения ВРАЛ – “Врунической академии лженаук”.
Ученые придумали эту шутовскую академию, чтобы публично обличать и высмеивать тех, кто пропагандирует разные антинаучные теории. Для наиболее активных пропагандистов лженаук организаторы ВРАЛ учредили Большой приз – статуэтку “Грустный рептилоид”.
Среди тех, кто уже зачислен в ВРАЛ, например - Михаил Задорнов, за его утверждения, что английский язык произошёл от русского. Там же оказался и Анатолий Фоменко – за теорию радикального пересмотра всемирной истории. А диплом № 1 выписали на имя Трофима Лысенко - и это напоминает о его особой роли в истории нашей науки.
25 лет на посту директора Института генетики АН СССР он отрицал существование генов - это действительно идеальный кандидат для ВРАЛ. В спорах с оппонентами его любимым доводам было: “Вот ты все говоришь: гены, гены! А ты этот ген видел? Ты его щупал?”
Как раз за такой простой, рабоче-крестьянский стиль общения газета “Правда” и хвалила Лысенко, называя его ученым, выросшим из “босоногого профессора”, академиком от сохи: “Университетов не проходил, мохнатых ножек у мушек не изучал, а смотрел в корень”. Тех, кто мушек изучал, “Правда” презрительно называла лжеучеными - а сам Лысенко обрушивал на головы этих представителей классической “формальной” генетики самые страшные обвинения: “Загнивающий капитализм породил мертворожденного ублюдка биологической науки - насквозь метафизическое, антиисторическое учение формальной генетики”.
Новой власти хотелось создать не только новое советское общество, но и новую природу – и вот эти мечты умело эксплуатировал Лысенко. Он обещал в короткие сроки вывести невиданные сорта, поднять урожайность в пять раз, вырастить новые породы скота с суперпродуктивностью.
Это было названо “переделка природы путем воспитания”, и представители Лысенко докладывали на собраниях в Академии наук: “Мы проводили опыты над крысами, обрезая им хвосты. Через пару поколений заметили, что крысы рождаются с меньшими хвостами. Еще несколько лет опытов, и мы получим бесхвостых потомков”.
Дальше – больше: Лысенко придумал теорию о “превращении видов” - якобы этого можно достичь, создавая особые условия при выращивании растений. И на полном серьезе он докладывал в правительство: “Накоплен большой фактический материал, говорящий о том, что пшеница может порождать рожь. Те же самые виды пшеницы могут порождать ячмень. Рожь также может порождать пшеницу и так далее”.
Его последователи обещали интересные превращения и в мире животных. Они, например, утверждали, что с помощью электромагнитного облучения можно передавать свойства одних организмов другим - можно будет создать кур с утиными лапами и кроликов с рогами козы.
А тем временем Лысенко не останавливался на достигнутом и внедрял все новые бредовые идеи. Он, например, с энтузиазмом поддержал придуманную в Минздраве теорию о том, что клетки могут самообразовываться из бесформенного “живого вещества” - из сенного настоя, сока алоэ и так далее. Это возвращало науку даже не в XIX век, а вообще в XVII - к теории витализма, которая предполагала cамозарождение крыс из грязного белья и мух из гниющего мяса.
Вот все эти чудеса Лысенко и обещал превратить в гигантские сельскохозяйственные достижения. И действительно, в теплицах Академии наук все выглядело замечательно - упитанные бычки (говорили, что Лысенко втайне подкармливал их печеньем и шоколадом), удивительные сорта пшеницы.
Особенно потрясала воображение “сталинская ветвистая” – несколько крупных колосьев на одном стебле. Вот только в реальной обстановке, в полях, никаких особых достижений не было. Та же “сталинская ветвистая” не дала повышения урожайности – из-за ветвистости колосья росли реже.
Но на бумаге все получалось: в Москву докладывали об успехах. Обманывать начальство академику Лысенко помогали придуманные им “хаты-лаборатории” – полевые пункты, укомплектованные его сотрудниками, которые и писали отчеты о том, что урожаи начинают увеличиваться.
И в советских учебниках биологии уже утверждалось, что без этих лысенковских изобретений вообще немыслим научный прогресс: “Только в тесной неразрывной увязке с хатами-лабораториями наши институты могут двигать и развивать все больше и больше агрономическую науку”.
Об уровне образованности и общем кругозоре академика Лысенко можно судить по воспоминаниям ученых, которые в разное время оказывались с ним за одним столиком в спецстоловой Академии наук. Один из них, физик, рассказывал, как уже после войны Лысенко учил его жизни:
— Все вы, физики, мудрствуете. А природа, она как
есть… сама по себе. Вот нейтрон, он что? Ты их
на зуб пробовал, нейтроны?
— Да что вы, что я, камикадзе, что ли?
— Камикадзе? Грузин? Ты это про кого?
Лысенко многого не знал – зато он хорошо понимал психологию советской номенклатуры и говорил высоким начальникам то, что они хотели услышать. Его рассуждения о воспитании растений и животных, о быстром изменении их свойств - все это очень соответствовало теориям советских вождей о воспитании “нового человека”. И язык он использовал простой и понятный для номенклатуры: “Формальная генетика - продажная девка империализма”.
