Радио "Стори FM"
Дом двойников (2 часть)

Дом двойников (2 часть)

Автор: Ираклий Квирикадзе

Краткое содержание первой части рассказа Ираклия Квирикадзе, опубликованного в прошлом номере: В последние годы жизни И.В. Сталину постоянно мерещились покушения на себя. Работники НКВД нашли ему двойника. Два старых человека зажили бок о бок на одной из дач вождя

Чёрная машина въезжает в запущенный парк. Капитан, открывает дверцу машины и изумлённо смотрит на красивую женщину, завитую по моде 50-х годов: «Здравствуйте, Александра Фроловна!» Женщина оглядывает дом, парк, клумбу: «А где наш герой?» – «Спит ещё, Александра Фроловна!» Женщина говорит шофёру, указывая на багажник машины: «Мои вещи…» Шофёр открывает багажник, достаёт два чемодана и огромный железный ящик. «В нём киноленты».

В темноте ярко светится экран. На трибуне стоит Иосиф Виссарионович Сталин, он выступает на пленуме Центрального Комитета Коммунистической партии, докладывает об успешном выполнении пятилетнего плана. «Партия наладила добычу нефти, угля, выплавку стали. В Сибири, в тайге, где никогда не жили люди, возводятся города». 

Сталин на экране жестикулирует скупо, но очень убедительно. Арон Семёнович Аркус, единственный зритель, смотрит на экран. Ещё один грандиозный проект социалистического строительства – Беломорско-Балтийский канал. Пароход, на палубе которого Сталин, Киров, Ворошилов, плывёт по выстроенному каналу. На экране характерные жесты, движения Сталина повторяются по нескольку раз. Они выделены для подробного разглядывания и усваивания.

В кинозал, входит Иосиф Виссарионович, тихо садится на стул у стены и сам с интересом всматривается в тени, мелькающие на белой простыне. Смотрит на себя, сильного, энергичного. При виде Кирова глаза его наполнились слезами: «Мироныч… Я не уберёг тебя…»

На экране Сталин, Киров и другие члены правительства стоят на трибуне Мавзолея. Приветствуют первомайский парад. Тысячи молодых, красивых девушек и юношей танцуют, делают живые пирамиды из своих загорелых, мускулистых тел. Они заполнили всю Красную площадь. Вот несколько десятков из них сложились в двигающийся «живой танк».  

progulka.jpg
Прогулка с Сергеем Кировым по площади имени Свердлова после заседания 16-го съезда ВКП(б). 1930 год
Сталин всматривается в себя, в Кирова, в других вождей, стоящих на трибуне Мавзолея, закрывает глаза. Слышен голос вождя, словно он шепчет сам себе: «Эти, кто стоит на трибуне и кричит мне «ура»… хотели меня устранить. Тайно собирались на квартирах и обсуждали мою отставку с поста Генерального секретаря партии… Думали: «Кем заменить?» Большинство считало: «Преемником Сталина должен быть Киров». Они позвали его на утиную охоту…»

Медленно сквозь густой туман плывёт по озеру моторная лодка. Она полна мужчин с патронташами и ружьями. Лица сосредоточенные. Некоторых можно узнать. Это Орджоникидзе, Косиор. В кепке, натянутой на крупную голову, стоит Сергей Миронович Киров – руководитель ленинградской парторганизации. Орджоникидзе что-то говорит Кирову, но слов не слышно из-за шума мотора. Туман проглатывает лодку и охотников…

Голос Сталина: «Киров отказался от роли преемника… Он был умным, понимал, что у него нет сил управлять огромной страной – СССР. Знал, что Сталина сместить с поста Генерального секретаря партии было невозможно. После съезда случилось ужасное».

Идёт снег. По дороге с дач в Москву едет огромный «паккард». Никто его не сопровождает – ни охрана, ни машина с сотрудниками НКВД. В салоне на заднем сиденье Сталин и Киров. Выпившие, весёлые. Сталин провожает Кирова на вокзал, тот после окончания семнадцатого съезда едет в Ленинград. Они увидели голосующих на дороге двух девушек. Сталин велел остановить машину.

Открыл дверцу и усадил раскрасневшихся от мороза провинциалок. Те сели на средние места в семиместном салоне.

И тут девушки узнали, кто их подсадил. Одна расширила крашеные глаза, так и застыла. Вторая стала нервно смеяться, повторять «Товарищ Иосиф Виссарионович, мы не хотели… Нам в Москву…» – «Всё хорошо. Мы вас довезём… Это Сергей Миронович Киров…» Девушки не знают, как им вести себя. В крашеных шубках, укутанные шалью, они боятся смотреть в лица вождей, которые вдруг оказались рядом, на расстоянии вытянутой руки. 

Сталин говорит Кирову: «Моя победа омрачена изменой, я не ожидал… Но раз так, то пусть они трепещут… Я знаю, как быть с изменниками, меня не корми – дай воевать с негодяями…» Посмотрел на девушек: «Согрелись?»

Девушки молча закивали головами. У одной вырвалось вдруг: «Господи Иисусе!» И она перекрестилась. «Веришь в Бога?» – «Нет». – «А почему крестишься?» Девушка стала вдруг плакать. За ней последовала вторая.

Та, которая крестилась, говорит, всхлипывая: «Не поверят…» Киров смеётся: «Кто не поверит?» – «Они». – «Кто они?» – «Они».

Сталин догадывается: «Они, которым вы скажете, что ехали с товарищами Сталиным и Кировым?» Девушки закивали головами, им, видимо, хочется что-то сказать, но только слёзы льются из глаз.

«Мироныч, я чувствую себя Дон Кихотом! Знаешь американские фильмы? Так вот, я тот, кто на лошади въезжает в городок, где все продались, в том числе и власть… Продались разбойникам и бандитам».

Наступила пауза. Девушки успокоились. Глаза их полны счастья.

Машина въехала в город. Девушки попросили выйти, машина остановилась, они выпорхнули и исчезли в темноте, одна поцеловала стекло у заднего сиденья, где виднелся профиль Иосифа Виссарионовича.

Ночь. Идёт снег. Сталин провожает Кирова. На перроне много работников НКВД. Сталин зашёл в вагон, крепко обнял на прощание Кирова. Поезд тронулся. Сталин спрыгнул со ступенек.

Утренний Ленинград. Здание Смольного. Киров вошёл через главный вход. Телохранитель Борисов чуть отстал, его задержали московские чекисты, которые непонятно откуда появились у входа в Смольный. Среди них оказался знакомый Борисова, и они разговорились.

Поднявшись на третий этаж, Киров пошёл по коридору. Он не обратил внимания на молодого черноволосого мужчину, который пропустил Кирова, а потом двинулся за ним. На ходу он достал наган и с расстояния метра-полтора выстрелил Кирову в затылок. Пуля пробила фуражку и голову. Потом мужчина приставил наган к своей шее, нажал на курок, наган дал осечку. Находившийся невдалеке местный электрик сбил с ног убийцу. Второй выстрел разбил окно. Прибежал Борисов. Киров лежал лицом вниз.

Голос Сталина: «Убийством друга хотели меня запугать… Я объявил им войну… Два миллиона голов слетело с плеч – могло быть и больше…»

Луч кинопроектора потух. Аркус оглянулся, в комнате никого нет. Видимо, вошедший беззвучно Сталин так же беззвучно ушёл. У стены, где кинопроектор, стоит Петухова – инструктор по необычному искусству превращать одних людей в других. Так же, как и две девушки-провинциалки, случайно попавшие в салон сталинского «паккарда», она находится в невероятном волнении, ведь в темноте кинозала появился живой Сталин! Петухова смотрела на полубога, пока он не ушёл… Ей хотелось подойти к нему, но она не решилась и сейчас, стоя у стены, сама себе улыбалась. Дверь открыл капитан, тот, который привёз в Кунцево, на дачу номер три, Арона Семёновича Аркуса. Увидев его, Петухова словно очнулась. Они вышли в коридор.

«Должна всем сказать, глаза Аркуса мне не нравятся. Это не сталинские глаза. У Иосифа Виссарионовича глаза добрые и жёсткие одновременно. А в глазах Аркуса что-то таится. Он случайно не педераст?» – «Боже упаси!» – «Знаю, но в глазах его что-то мне непонятное».

Капитан смотрит на свитер, обтягивающий большие петуховские груди, улыбается недвусмысленной улыбкой – замечательная женщина приехала в этот закрытый уголок Подмосковья.

Дачные окна высветили фары подъехавшей машины. Арон Семёнович спит, но чья-то рука тормошит его. Аркус открывает глаза, видит Иосифа Виссарионовича Сталина, стоящего у его кровати.

piknik.jpg
Сталин с женой Надеждой Аллилуевой на пикнике в лесу с друзьями. Начало 1920-х годов.

«Вставай, Арон…» Аркус вскакивает. «Не спеши, Арон… Мы старые уже. Кровь в артериях не надо пугать… Так эти чёртовы врачи говорят. Не спится, я же сова… Собрались друзья… ты их знаешь… сидели до пяти… ушли. Я не могу заснуть, поэтому приехал… к самому себе… (Улыбается.) Может, споём?» Сталин сел на аркусовскую кровать: «Давай русскую?»  Запел:

«На речке, за речке,

На том бережочке

Мыла Марусенька белые ножки…»

Аркус тут же подхватил песню. У обоих красивые голоса. Сталин в детстве пел в церковном хоре, Аркус руководит школьным хором. В комнате предрассветная полутьма. Два похожих друг на друга старых человека сидят на кровати. Один в кителе с погонами генералиссимуса, второй в нательной холщовой рубашке и кальсонах. Иосиф Виссарионович прерывает пение. «Ты, наверно, думаешь: Сталин отошёл от управления страной и бездельничает… Да?»

Он достал курительную трубку, чиркнул спичкой по коробку: «Арон… забыл твоё отчество…» – «Можно без отчества. Арон» – «Вся моя дача завалена бумагами, документами. Я уже не читаю их, не подписываю. Думаю постоянно. Не о преемнике, нет… О чём? Угадай!» – «О светлом будущем, Иосиф Виссарионович». – «Ты что, дурак, Аркус? На портретах, что повсюду, нарисован человек, похожий на меня… Вот он думает о светлом будущем. (Смеётся.) А я – нет… Когда не могу заснуть, лежу с открытыми глазами, я вижу женщин, которых любил… Вижу Надю…»

Кремль. Квартира Сталина. 7 ноября 1932 год.

Надежде Аллилуевой-Сталиной, жене Генерального секретаря Коммунистической партии большевиков, тридцать лет. Она стройна, красива, лицом смугла. Живёт с мужем в Москве, за стенами Кремля, в маленьком дворце, в котором когда-то находился царский домашний театр. Как все жёны коммунистических вождей, она одевается чрезвычайно скромно. Но сейчас, готовясь к банкету в честь пятнадцатилетия Октябрьской революции, Надя примеряет у зеркала нарядное платье. Его привёз из Германии её брат. В волосы Надя вплела искусственную пурпурную розу. Голос Сталина: «Это было хорошее время… Чтобы оказаться на банкете, надо было перейти улицу и войти в квартиру Клима Ворошилова. У него собрались все…»

s docheriu.jpg
Сталин с дочерью Светланой. Фото личного охранника вождя Николая Власика. 1935 год
Под вишнёвым абажуром стол, полный яств. Вокруг стола мужчины, одетые в военного образца френчи. Сталин смеётся словам, которые шепчет ему на ухо Галина Егорова, красивая жена командира Красной армии Егорова. Она известна своими многочисленными романами. Напротив них сидит Надя Аллилуева-Сталина, в глазах её ревность и обида. Она в берлинском чёрном платье с розой в волосах, но Сталин не замечает метаморфозы её превращения в прелестную даму.

Справа и слева от вождя сидят его соратники. Лазарь Каганович, Михаил Калинин, Анастас Микоян, Семён Будённый, Клим Ворошилов, здесь и Николай Бухарин, с которым у Сталина ныне натянутые отношения. Тамада Серго Орджоникидзе, высокий, грузный раблезианец, произносит тосты. Все пьют.

Сталин просит Галину Егорову спеть. Та, радостная, подошла к пианино, которое оказалось механическим. Ворошилов нажал рычажки, задвигались чёрно-белые клавиши. Зазвучало вступление к итальянской оперной арии. Егорова запела. Сталин тихо подпевает. Раз он повысил голос и очень точно слился с голосом Галины. Все восхищённо их слушают. 

В окнах закружился первый в этом году снег. Арию уже поют в два голоса. Сталин артистично оттеняет егоровское сопрано, завершив арию. Егорова влюблёнными глазами смотрит на Сталина. Она не скрывает, что флиртует с Генеральным секретарём Коммунистической партии. Пьяный и вдохновлённый вниманием одной из красивейших женщин Москвы, Сталин крикнул Кагановичу: «Лазарь, сколько градусов?»

Каганович, поняв, о чём спрашивает Сталин, подошёл к окну и всматривается в Кремлёвские стены. Они покрыты свежевыпавшим снегом: «Думаю, минус семь».

У окна сгрудились мужчины. Игра, придуманная Сталиным, им известна. Каждый называет температуру на улице. Потом надо сравнить её с показанием градусника, висящего на стене Потешного дворца. Разница между названной цифрой и реальной температурой превращается в число стопок водки. Их надо выпить. Будённый барабанит пальцем по стеклу: «Вряд ли семь, от силы четыре».

Галина Егорова открыла створку окна, высунула голову и, смеясь, сказала: «Мороз девять градусов!»

За столом сидит одна Надя. Чистит апельсин. Спорщики послали Будённого, самого бесхитростного и честного, узнать показания наружного термометра. Кто-то завёл патефон. Надя попросила Авеля Еникудзе, секретаря Президиума ЦИК, станцевать с ней. Он крупный, курчавый мужчина, известный коллекционер балерин Большого театра.

Сталин нахмурился, увидев танцующую пару. Авель и Надя шептались: «Авель, скажи, ты его друг, как он может одновременно любить и ненавидеть человека?» – «О себе говоришь»? – «Не только. Вот Коля Бухарин. Ещё вчера он был одним из самых-самых близких… Сейчас ненависть… И при этом он восхищается умом Бухарчика… Что это?» – «Истинных чувств Иосифа не угадать…»

Вернулся Будённый, стряхивая с головы и с густых усов снежную пыль. Все ждут сообщения о температуре. Будённый тянет с ответом: «Согласно метеорологическим наблюдениям, на территории Кремля,

Красной площади, Лобного места, Мавзолея любимого всеми нами Владимира Ильича Ленина… Минус двенадцать!»

Все закричали, не ожидали, что так резко похолодало. Придётся кому-то пить разом по семь-восемь стопок водки. Авель и Надя продолжают танцевать и шептаться: «Авель, что такое большевистская скромность?» – «Я смеюсь над ней, я римлянин. Я за роскошь… большевистскую». Похожий на римлянина Авель громко засмеялся.

Надя испуганно бросила взгляд на Сталина. Тот смотрит на Егорову. Надя опустила глаза: «Мы сидим без денег…» – «Как?! Сталин? Хозяин России?» – «Я езжу заниматься в академию на трамвае. Он говорит, ездить в «паккарде» на лекции – буржуазно». – «Это поза. Когда всё вокруг твоё, можешь позволить ничего не иметь».

Пластинка кончилась. Танцующие остановились. Надя продолжает говорить. Авель слушает, держа её за локоть. «И зачем эти постоянные измены (Надя кивает на Галину Егорову)? Со студентками академии, где я учусь, которые бесстыже шлют ему на рецензию дипломные работы, с парикмахершами, официантками?..»

Сталин зовёт всех к столу. Когда он говорит тост, то становится серьёзным и других призывает к серьёзности.

«Я пью за вас, друзья… – Сталин делает паузу, оглядывает мужчин, останавливает взгляд на Николае Бухарине. Он единственный из присутствующих «бывший друг» Сталина. Бухарин, улыбаясь, выдерживает жёсткий взгляд Генерального секретаря. – Это вы совершили Великую революцию! Это вы сегодня безжалостно расправляетесь с врагами! На ваших плечах лежит ответственность за судьбу страны!»

Все встали, сдвинули бокалы.

Сталин посмотрел на жену и заметил, что она не подняла бокал:

«Почему ты не пьёшь?»

Надя Аллилуева не ответила ему. Сталин бросил в её сторону апельсиновую кожуру. Заметив, что она злится, он крикнул: «Эй ты, пей!»

Надя залилась краской: «Меня зовут не «эй ты»!»

Она вскочила и выбежала из комнаты. Воцарилась тишина. Сталин пробормотал, услышали все: «Ну и дура».

Полина Жемчужина-Молотова, жена заместителя Сталина, поняв, что ей надо утешить подругу – жену руководителя страны, схватила пальто и выбежала на улицу.

Сыплет густой снег. Надя и Полина ходят по пустым кремлёвским дворам и площадям, всюду темно, стоят охранники, здесь не живут люди, здесь обитают полубоги. Полина говорит Наде: «Может, на танцы вам ходить?» – «Какие танцы, Полина? Ты что?» – «Вот Клим Ворошилов, берёт уроки танцев. Ходит в джаз-бар со своей Катей, сейчас же это разрешено. Танцуют фокстрот…»

Надя нервно засмеялась: «Сталин танцует фокстрот! Можно такое представить? Знаешь, почему я не подняла бокал? Он сказал: «Уничтожим всех врагов СССР». С нами Бухарин.

Он его всё ещё приглашает. Но сегодня ночью Николая могут арестовать, расстрелять…» Полина улыбнулась: «Николай, написал стихотворение, угадай, как оно называется?» – «Как?» – «Великий Сталин».

Надя расплакалась и побежала к своему маленькому дворцу.

Открыла входную дверь, вынула из волос розу. Пошла по коридору, зашла в свою спальню, резко закрыла дверь.

Каролина, следящая за порядком в квартире Сталина, часов в одиннадцать заглянула в спальню Нади. Сталин, обычно работающий по ночам, засыпал под утро в своём рабочем кабинете, а Надя вставала рано, шла к трамвайной остановке и ехала в академию. Поэтому Каролина смело открыла дверь спальни, уверенная, что хозяйки давно нет дома. На полу лежала Надя Аллилуева-Сталина. Рядом валялся пистолет.

Каролина позвонила Авелю Енукидзе – он был крёстный Нади.

Обитатели кремлёвской коммуны мгновенно собрались в квартире Сталиных. Почему-то боялись разбудить Иосифа Виссарионовича, который спал, как обычно, в кабинете на узком диване. Все шептались в столовой. Никто не знал, что делать.

И вдруг появился Сталин в узбекском халате, босиком. Видимо, шёл в туалет.

Присутствие людей удивило его: «Что случилось?» Ответить решился Авель: «Иосиф, Нади больше нет…» – «А где она?»

– «Она мертва… оставила тебе письмо…»

Сталин стоит у кровати, на которой сидит учитель пения Аркус и слушает его.

«Она сделала меня калекой… На всю жизнь. По Москве пополз слух,

что я, вернувшись с банкета, застрелил Надю. Бред… бред… Мы жили с ней замечательной жизнью… После выстрела Нади идиллия закончилась. Да, в то утро… (ухмыльнулся) вновь появился Ясон и козы…»

na rukax.jpg
С дочерью Светланой на Ближней даче. Фото Николая Власика. 1935 год
В окне видно, как по заснеженному Кремлю идёт старик и три козы… Звенят колокольчики. Сталин в узбекском халате выбегает из квартиры, оказывается на улице полуобнажённый, бежит в одну сторону, поворачивается, бежит в другую, не находит старика и коз.

Сталин плачет, губы шепчут: «Надя, Надя… если бы ты знала…» (Плачет.) Натыкается на идущих Кагановича и Бухарина. Каганович как-то неуклюже обнимает его. Бухарин говорит: «Ты босиком, Иосиф. Береги себя». Сталин шепчет: «Зачем она?» – «Её не вернёшь…» – «Береги себя, ты нужен нам всем».

Идёт снег. Сергей Орджоникидзе несёт сталинские ботинки. Подходит, наклоняется и сам обувает вождя.

 

Киноурок

У экрана стоит Александра Фроловна Петухова. Окна завешены тёмными шторами. Бритоголовый заряжает кинопроектор плёнкой. Аркус сидит на стуле и смотрит на красивый рот Петуховой, полный крупных, белых зубов. 

Петухова нежно кладёт пухлую руку на плечо Аркуса: «Сейчас мы увидим хронику. Товарищ Сталин изображён на работе, на отдыхе, в поездках по стране. Товарищ Сталин думает, говорит, здоровается, улыбается... Все кадры повторяются. Товарищ Сталин раз по десять будет улыбаться, махать рукой. Сделали мы это для того, чтобы вам, Арон Семёнович, легко было запомнить, а потом повторять образ любимого вождя. По ходу просмотра я буду говорить, на что надо обратить особое внимание».

Загорается экран. Кремлёвский кабинет.

Товарищ Сталин пожимает руку товарищу Мао Цзэдуну.  Вместе с китайским лидером товарищ Сталин делает несколько шагов к карте мира, висящей на стене. На экране повторяется рукопожатие товарища Сталина и Мао Цзэдуна. В темноте слышен голос Петуховой: «Обратите внимание на походку. К сожалению, любимый вождь стар и шаркает ногами... Вот, в этом месте, это очень заметно... Вам, Арон Семёнович, надо отработать такую походку…»

На экране товарищ Сталин и товарищ Мао Цзэдун идут по внутреннему двору Кремля. Товарищ Сталин что-то объясняет, показывает рукой вдаль. Мао Цзэдун кивает головой и что-то сам в свою очередь объясняет и указывает рукой вдаль.  Товарищ Сталин поворачивается к переводчику, который идёт позади двух великих людей.

«Глаза у товарища Сталина всегда добрые. Он со всеми общается с доброжелательной улыбкой. Он с каждым как с равным... Всегда полон внутреннего достоинства. Вам, Арон Семёнович, очень важно выработать это внутреннее достоинство и доброжелательность…»

Аркус смотрит на экран.

 «А вот типичный жест! Рука зашла за китель между третьей и четвёртой пуговицей! Обычно рука находится там, когда вождь углубляется в свои мысли… А сейчас вы увидете жест, присущий только товарищу Сталину. Вот он достаёт пачку папирос «Герцеговина Флор»...»

На экране погасло изображение. В полумраке киномеханик вывинчивает лампу из проектора, подносит её к окну: «Лампа перегорела». – «Запасная есть?»

Петухова ходит по кинозалу, с особой сталинской интонацией говорит:

«Как садовник выращивает плодовые деревья, так товарищ Сталин воспитывает новых людей страны социализма».

Киномеханик удручённо качает головой: «Ламп нет».

Ночь. В постели лежит Аркус. Спит.

Слышен громкий голос, почти что крик.

Аркус проснулся, встал, подошёл к стене, прислушался.

Голос Петуховой: «Ты тёмный, малограмотный человек. Такие ничтожества, как ты, должны молиться на революцию! Она дала всем вам власть, деньги, бл...»

Мужской голос: «Это точно, таких бл…, как ты, дала мне…»

Раздался хлёсткий удар по лицу. Потом тишина. И вдруг снова голос Петуховой: «Изверг! Больно мне! Не рви платье, не рви… Боже, как хорошо! Илья Ильич! Как хорошо…»

Арон Семёнович стал понимать, что происходит за стеной.

Садится на стул. Белые кальсоны мерцают в темноте. 

Утро. Александра Фроловна в сиреневом платье с большим вырезом, из которого проглядывают её замечательные груди, стоит перед Ароном Семёновичем: «Когда вы станете товарищем Сталиным, каждое ваше слово, каждый ваш шаг, ваш взгляд будут достоянием вечности. Главная миссия вас как двойника –  встречи товарища Сталина с представителями советского народа… Вот товарищ Сталин на судостроительном заводе. Дайте хронику!»

На экране Сталин в сопровождении членов правительства обходит доки, где высятся стальные борта строящихся судов.

Голос Петуховой: «Товарищ Сталин высказал свою точку зрения о конструкциях кораблей. О чём бы ни шла речь, о качестве ли двигателей, о толщине брони, товарищ Сталин делал глубоко верные, по существу замечания». 

Хроника посещения судостроительного завода подошла к концу.

Зажёгся свет. Аркус, испуганный, смотрит на белый потухший экран:

«Как я могу делать замечания о толщине брони?» – «Перед каждой встречей вы получите подробную консультацию. Товарищ Сталин с учёным говорит как учёный, со свекловодом как свекловод, этому надо учиться…» 

Аркус нервно заходил по комнате. Наткнулся на вытянутые ноги спящего капитана. Илья Ильич открыл глаза: «Что случилось?» – «Илья Ильич, я боюсь... Отпустите меня, я могу только петь в хоре. А стоять во главе государства…»

Петухова засмеялась: «Но кто вам велит стоять во главе государства? Вы только двойник. Появиться перед советским народом на Красной площади, помахать рукой раз десять, вот и всё! Но если какой-нибудь Шостакович прорвётся к вам через охрану и захочет узнать ваше мнение о его сраной симфонии или иностранный репортёр задаст некстати вопрос, почему мы уничтожили банды троцкистов, бухаринцев и других наёмников империалистических разведок... Тут нужны знания, которые вы сейчас набираете. А отпустить вас назад, извините, уже не получится. 

Вы – посвящённый! Готовьтесь лучше к купанию в проруби». – «Купанию в проруби?» – «Да, в 1954 году товарищ Сталин, в день своего 75-летия, будет купаться в проруби на Москве-реке! Чтобы показать миру свою силу и здоровье».

...Чёрная машина стоит у реки, заросшей колючими кустами.

Сквозь кусты идут Арон Семёнович Аркус и Александра Фроловна Петухова в атласных голубых трусах и лифчике. Они подходят к реке.   

Погружаются в холодную воду. Петухова прижимается к мокрому старому человеку. Шепчет: «Я люблю вас! Я приду сегодня ночью к вам, товарищ Сталин! Я дам вашим глазам вечное выражение победителя!»

На берегу мы видим девочку Надю Власик. Она стоит рядом с генералом Власиком, смотрит на вождя, явно не зная, что это двойник. Власик щёлкает фотоаппаратом «ФЭД».

Темно. В комнату Аркуса входит Петухова в ночной рубашке.

Подходит к кровати. Арон Семёнович открывает глаза.

«Встаньте, Арон, наденьте генералиссимусский китель, я принесла бутылку вина, мы выпьем и станцуем. Я всю жизнь мечтала танцевать с генералиссимусом Сталиным. Ещё когда была маленькой».

Играет патефон. Петухова смотрит на учителя пения: «Вождь очень стар. Он целыми днями сидит здесь, на кунцевской даче, и вырезает из журнала «Огонёк» фотографии молодых спортсменок. Прикалывает их кнопками к стене, разглядывает. Но народу он нужен другой, такой, каким был совсем ещё недавно. Сильный, жёсткий, но справедливый! Это сказал мне вчера Лаврентий Павлович! Народу нужен хозяин мира. Хозяин атомной бомбы, а не дряхлый старик, вырезающий бумажных балерин…»

Петухова смотрит на сидящего перед ней Арона Семёновича.

Наливает в бокалы красное «мукузани». Видно, что она пьяна: «Я молилась на вас, товарищ Сталин! Когда вы обнимали Мамлакат Нахангову, эту  таджицкую кривляку, за которую весь аул собирал хлопок, я плакала. Боже! Как я хотела, чтобы вы обнимали меня…» – «Я хочу вас обнимать, Александра».

Пластинка играет.  Петухова встала: «Станцуем?»

Петухова тянет Арона Семёновича в центр комнаты. Неожиданно стала плакать. Совершенно опьянев, она повисла на плече неумелого старого танцора.

На дачу номер три, где живёт Аркус, вновь приезжает Иосиф Виссарионович Сталин. Он увозит Арона Семёновича на вечерний ужин. Сталин смеётся: «Арон, проверим твои таланты. Соберутся все: Никита, Лазарь, Маланья, Вячеслав, Анастас.  В разгаре веселья я встану из-за стола в туалет, а вернёшься ты. Заметят они подмену?» 

Сталин радуется, как дитя, в ожидании им придуманного розыгрыша. Около часа ночи Арон сел за стол вместо Иосифа. 

Дебют двойника прошёл блистательно. Арон Семёнович развлекал сотрапезников вождя, вёл себя так, как требовал вождь, заставил плясать под гармошку Никиту Хрущёва. Никто не распознал двойника. И Сталин, и Берия (единственный посвящённый) остались чрезвычайно довольны Аркусом: «Арон, ты в моём облике станешь ещё и великим Казановой! Пошлю тебя в Эфиопию. Там молодая эфиопка, генеральный секретарь компартии, молит меня приехать! Хочет ребёнка!»

Утром Сталин усадил Арона Семёновича в машину. В приподнятом настроении Аркус вернулся на «свою» дачу.

Из кинопроектора бьёт сноп света. Авиационный парад. Товарищ Сталин выходит из машины, поднимается на трибуну Ходынского поля, в небе проносятся самолёты... Товарищ Сталин пожимает руку пионерке Наде Власик. Спрашивает: «Как наш Бомбовоз?»

Товарищ Сталин в кремлёвском кабинете.

Товарищ Сталин в Потсдаме, в зале заседаний, вынимает карманные часы, смотрит на них. Прощается с певцом Полем Робсоном.

Голос Петуховой: «Вот этим жестом товарищ Сталин даёт понять, что разговор окончен. Он чуть вскидывает согнутую в локте руку, сам при этом улыбается».

Март 1953 года. Дача. Снег. По аллее бежит человек, лицо его искажено от быстрого бега и ужаса. Вбегает в кабинет и кричит: «Товарища Сталина постиг апоплексический удар!»

Все в тёмной комнате вскочили с мест. Зажгли свет. Капитан подбежал к человеку: «Когда это случилось?» – «Сегодня утром его нашли. Лежал на диване.  Кровоизлияние» – «Живой?» – «Живой, но ему очень, очень плохо».

Петухова начала кричать пронзительным голосом. Арон Семёнович, не отрывая глаз, смотрит на экран, где повторяется поднятие руки товарища Сталина и его прощание.

Дача. По тропе идёт Аркус. Он в кителе генералиссимуса. Сверху шинель. Брюки и калоши залеплены грязью. Арон Семёнович небрит. На щеках недельная щетина.  Подходит к воротам дачи, они заперты на замок. Он поднимает глаза, оценивает высоту ворот, явно неподвластную его немолодому телу – не перепрыгнуть, не перелезть. Все куда-то уехали. Оставили одного двойника. Аркус идёт назад к пустой даче… 

На экране кинозала живой, бодрый вождь улыбается с трибуны Мавзолея. Указывает пальцем на кого-то в толпе демонстрантов, а потом руками изображает игру на гармошке.

 Арон Семёнович сам заряжает киноплёнку, включает киноаппарат. Смотрит на экран и спрашивает: «Зачем?»

Товарищ Сталин не отвечает ему. Он смеётся, стоя на Мавзолее.

Чёрная машина подъезжает к воротам дачи. Выходит шофёр и открывает скрипучие чугунные ворота. За действиями шофёра следят сидящие в машине Илья Ильич и Александра Фроловна Петухова. Машина въезжает в ворота.

На кровати в шинели генералиссимуса лежит Аркус. Он спит. Илья Ильич вошёл, огляделся: «Вставайте, Аркус, помянем покойного».

Аркус молча сел на кровать.  Капитан вдруг расплакался: «Нет отца родного. Как жить без него и стоит ли?» Аркус смотрит на плачущего: «Илья Ильич, зачем вы оставили меня здесь одного взаперти?»

Капитан встал и, как-то странно хохотнув, отстегнул кобуру, вынул пистолет: «Арон Семёнович, знаете, что сказал Лаврентий Павлович?» Арон Семёнович смотрит на пистолет: «Расстрелять всех двойников?» – «Да». – «Вы приехали расстрелять меня?» – «В общем-то да». – «За что?» – «Не задавайте вопросов, товарищ Аркус. Я обязан выполнять приказы. Был приказ вас найти – я нашёл. Есть приказ вас ликвидировать – я должен его выполнить».

Аркус вновь смотрит на пистолет.  Расстрелять двойников... Сто сорок миллионов...

«Я выйду, подожду у машины. Вам семь минут, не дольше, хорошо?» – Капитан встал и, не прощаясь с Ароном Семёновичем, пошёл к дверям. Аркус потянул руку к пистолету, поднял его, подержал на весу, положил.

Смотрит на экран.

На сцене Большого театра СССР идёт балет Чайковского. Завораживающая музыка, изящные движения молодой Майи Плисецкой. С правительственной ложи на балерину смотрит товарищ Сталин. 

Туманное поле. По заснеженной дороге идёт Арон Семёнович Аркус. Он в генералиссимусской шинели, калошах. Его обгоняет чёрная машина. Илья Ильич, за его спиной угадывается Александра Фроловна.  Илья Ильич открывает дверцу машины, говорит Аркусу: «Не хорошо сбегать».

Аркус стоит молча. Лицо сырое от долгого хождения в тумане: «Я хотел, но не смог… Меня ждёт Голодная, можно к ней?»

Капитан (усмехаясь): «Верните пистолет. Сбрейте усы, уберите сходство с товарищем Сталиным и живите».

Аркус лезет в карман шинели, вынимает пистолет протягивает его капитану. Машина трогается. Скрывается за лесным склоном.

Неожиданно машина вновь появляется на дороге, проезжает мимо Арона Семёновича. Выстрел. Аркус падает в снег.

Машина остановилась. Капитан подошёл, нагнулся к Арону Семёновичу. Петухова выглянула из окна машины, крикнула: «И сорви погоны. Увидит кто – смешно, генералиссимус…»

Капитан срывает с шинели Аркуса погоны. Возвращается к машине. Она тронулась и на этот раз окончательно исчезла за снежным поворотом.

P.S. Я закончил эту маленькую повесть, пошёл в «Седьмой континент» на Большой Грузинской, купил зелёные маслины, вернулся в дом, раскупорил бутылку «мукузани». Выпил за Надю Власик, за Майю Кавтарадзе, за Сергея Параджанова, за моего дедушку Датико Миндадзе, благодаря которым родилась эта повесть. Двор детского сада под моими окнами наполнился смеющимися, поющими, орущими детскими голосами. Выглянув в окно, увидел старика с тремя козами. «Галлюцинация», – сказал я себе. Дети окружили коз и старика. «Напиши слово «конец», – сказал я себе, – не дай бог появятся и другие герои этой повести, видеть их сегодня не очень хочется во дворе детского сада.

фото: МИА "РОССИЯ СЕГОДНЯ"; Leemage/East News  

 

Похожие публикации

  • Гигантские зайцы и другие птицы
    Гигантские зайцы и другие птицы

    Кое-кто может заподозрить его в склонности к преувеличениям. Хотите верьте, хотите нет... Он же не утверждает, что Федерико Феллини в действительности был у него дома, ел сациви его мамы, играл в бильярд с его слепой двоюродной сестрой Лизой и проиграл ей. Он - Ираклий Квирикадзе, сценарист фильмов «Лунный папа», «Влюбленный повар», «27 потерянных поцелуев», выдвинутых на премию «Оскар».

  • Дом двойников
    Дом двойников
    Сочиняя эту маленькую повесть о Сталине, Ираклий Квирикадзе не сидел в архивах. Майя Кавтарадзе, дочь друга детства вождя, Надя Власик, дочь его личного охранника, Сергей Параджанов, который видел сразу трёх Сталиных, трёх двойников, укрепили веру автора в то, что реализм должен быть магическим…
  • Байки старого отеля
    Байки старого отеля
    Гостиницу «Интурист» построили в конце 60-х годов прошлого столетия, разрушили в начале нынешнего столетия. Может, я никогда бы не вспомнил о ней, если бы не звонок из кинокомпании Sony Pictures Television